– Слушай, ты далеко? – спросил тот.
– Далеко… от чего?
– От школы, само собой.
– Не знаю, а что? Майкл, говори быстрей. Я сегодня жутко устал – столько дел…
– Не хочется говорить по телефону – но твоя протеже напрягает меня всё сильней. Если так пойдёт и дальше, нам придётся разорвать с ней контракт.
Рей замер, глядя перед собой.
– Что с ней не так? – спросил он.
– Она дикая, как шимпанзе. Избила миссис Шредер, когда та принесла ей обед.
Рей молчал, считая одинаково глупым оправдывать Кирстин или поддерживать Майкла.
– Что теперь? – наконец спросил он. – Что ты предлагаешь, Майкл?
– Я уже сказал, Рей.
– Это исключено. Мы не станем её… увольнять.
– Тогда разбирайся с ней сам.
Рей посмотрел на часы. С одной стороны, Майкла хотелось послать. Просто чтобы не идти у него на поводу.
С другой, как только он представил, что увидит Кирстин собственными глазами, а может, даже поговорит с ней, зудящее чувство в груди сменилось теплом.
– Не делайте пока ничего, – сказал наконец он. – Я посмотрю, когда смогу до вас добраться.
– Кирстин Кейр, двадцать один год, день рождения – седьмого ноября, – Рей пролистал стопку бумаг и, так и не найдя для себя ничего нового, бросил их на стол.
На столе стояли два монитора – на одном плыли показания приборов, замерявших состояние окружающей среды и тела самой «пациентки». На другой транслировалась картинка с камеры, установленной в помещении. То же самое, но в другом ракурсе и в полную величину Рей наблюдал сейчас через стекло.
Тусклый свет миниатюрных потолочных ламп едва очерчивал контуры кровати, стоявшей в центре просторной залы. На кровати лежала та самая Кирстин Кейр.
Кирстин спала. Спутанные волосы прилипли ко лбу, руки были заведены далеко за голову и там закреплены. Ноги – широко разведены. Картина эта не менялась уже несколько часов, хотя этажом выше в окна светило солнце, и часы показывали три.
– Сколько ещё? – спросил Рей, указав на окно.
– Действие успокоительных почти прошло, миссис Шредер должна вколоть ей следующую дозу через пятнадцать минут.
Рей стиснул зубы, и по острым скулам его загуляли желваки.
– И давно ты держишь её так?
– Два последних дня. Иначе она начинает биться в бинтах, как эпилептик. Может что-нибудь сломать себе или нам. Она просто свихнулась, Рей, я тебе уже говорил.
Рей молчал.
Буйные пациентки сюда попадали, но очень редко – обычно их непригодность становилась ясна ещё до того, как осуществлялся захват. За всё время содержания профилактического центра такое случалось всего пару раз – и оба раза девушек приходилось продавать на восток по бросовой цене. Ради таких денег Рей не хотел рисковать.
