«Я тебя люблю», – крутилось в голове, но ничего не могло изменить.
Вечером Кирстин пришла к нему сама. За окнами уже смеркалось. Над городом собирались тучи, и потихоньку начинался дождь. Осень давала о себе знать холодным ветром и промозглой погодой, мелкими капельками, сбегавшими по стеклу, и ручейками, разливавшимися по подоконнику.
Кирстин была одета в чёрное строгое платье, не из тех, что Рей особенно любил, предназначенное скорее для того, чтобы подчеркнуть отчуждение, поселившееся между ними, чем для того, чтобы его порадовать.
– Распорядиться принести чаю? – спросил Рей, чтобы разрушить повисшую в комнате тишину.
– Бренди ты мне не нальёшь?
– Почему, налью.
Рей встал из-за стола, подошёл к книжному шкафу со спрятанным между полок барным отделением и, достав оттуда бутылку бурой жидкости и два низких стакана, разлил напиток.
Взял оба в руки и поднёс один из них Кирстин. Та стояла у окна, глядя сквозь стекло на дождь. Рей остановился у неё за плечом и сделал глоток.
– Если хочешь, будем пить всю ночь. Говорят, истина на дне бокала – может быть, просветление догонит и нас. И ты сможешь меня понять.
– Я смогу тебя понять, – повторила Кирстин – в её голосе не промелькнуло и тени чувств, – а ты кого-нибудь понимал в своей жизни, Рей? Ты когда-нибудь пытался представить, что чувствует человек рядом с тобой?
Рей молчал. Он чувствовал, что разговор идёт совсем не туда, куда бы он хотел, и подозревал, что что бы он сейчас ни сказал, злость Кирстин станет только сильней.
– Я никого не стал бы так долго ждать, – позволив той выговориться, произнёс он наконец. – Я ни у кого не стал бы просить прощения, Кирстин. Я ни о ком, кроме тебя, не думал бы каждое утро, каждый день, каждый вечер и ночь.
– Правда? Даже о своём самолёте ты не думал так много? – спросила Кирстин, разворачиваясь к нему лицом.
Рей дёрнулся, будто его ударили по щеке, и отступил назад.
Стиснул зубы и какое-то время смотрел на неё молча.
– Ты так ставишь вопрос… А если бы тебя заставили выбирать между твоей лепкой и мной?
– Я сделала выбор, Рей. Я не стала возвращаться в Эдинбург.
Рей скрипнул зубами, с неудовольствием отмечая, что Кирстин сегодня в ударе – и спорить с ней бестолку.
Та тоже замолкла, чувствуя, что ещё слово – и её понесёт. На самом деле Кирстин не видела смысла говорить ни о чём. Она давно поняла, что говорить с теми, кто её похитил, смысла нет.
Она осушила стакан и прошла к шкафу, чтобы наполнить его ещё раз. Рей приник плечом к окну, издали наблюдая за ней. Потом отвернулся и стал смотреть на дождь.
