Об этом же говорила и стоящая передо мной девушка, она буквально умоляла секретаря работать чуть быстрее. И та сдалась: осмотрев собравшихся к ней усталым взглядом, произнесла:
– Не могу обещать, что успею, но постараюсь. Давайте сюда документы.
Я и еще несколько человек с готовностью сунули ей папки с бумагами.
Проверка на удивление была не долгой, женщина мельком взглянула на документы, лишь для уточнения подняв взгляд:
– Аурора Иванова? – исковеркала она мое имя.
– Да-да, – торопливо закивала я. – Искусствове…
Договорить я не успела, секретарь уже спрашивала имена следующих студентов. А после достаточно быстро вбила что-то в компьютер и распечатала листы.
– Ваше расписание, – раздавая их, произнесла она.
По закону подлости именно мой листок оказался последним. Еще раз взглянув на меня, женщина почему-то спросила:
– Русская?
Я кивнула, а секретарь вздохнула и, взглянув на мое расписание, покачала головой:
– Первая пара у тебя в другом корпусе, 305-я аудитория – это здание по левую руку от нашего. Поспеши, возможно, успеешь к началу.
Дважды ей говорить не пришлось: ухватив листок и поблагодарив женщину, я пробкой вылетела на улицу. Еще один забег на короткую дистанцию, и я ворвалась сначала в соседнее здание, а после буквально взяла штурмом лестницу на третий этаж.
Звонок прозвучал вместе с тем, как я внеслась в аудиторию, а следом за мной захлопнулась дверь.
– Быстрее, фройляйн, присаживайтесь. Мы теряем драгоценное время лекции, – раздался стариковский голос.
Я обернулась и увидела почтенного профессора с бородкой. Он жестом указал, куда мне лучше присаживаться, а сам поспешил к огромной доске, сплошь и полностью исписанной какими-то формулами.
Плюхнувшись за первую парту, я только сейчас почувствовала некое подобие расслабления. Успела, несмотря ни на что. Достала тетрадь и приготовилась записывать лекцию. Даже не верилось, что вот-вот моя мечта начнет сбываться.
Бесплатное обучение в Германии. Всего три места на несколько тысяч человек, и мне удалось обойти всех. Мне, сироте, никогда не видевшей ни матери, ни отца, выросшей в приюте и из всех ценностей имеющей, пожалуй, только упрямство, неплохие способности к языкам, а еще недюжинное желание посвятить свою жизнь чему-то более прекрасному, чем серые, унылые будни.
Ах, да. Еще была квартира, которую мне выделило государство! За что спасибо, ведь именно благодаря этой жилплощади после восемнадцати я не оказалась в прямом смысле на улице.
