- Ты обещала мне мальчиков, - говорила Хэйзел. - Всех мальчиков, которых я когда-либо захочу. И я хочу их, мама.
Имея меньший контроль над дочерью, чем её муж, Глэдис сменила замки, поэтому для выхода из дома понадобился ключ. Решётки на окнах поднялись не для того, чтобы не допустить злоумышленников, а для того, чтобы заточить её дочь, как принцессу из сказки Гримм. Вновь оказавшись в ловушке и изолированной, Хэйзел решила, что, если она не сможет принять участие в своих похотливых наклонностях и оскорбить бога, которого ненавидела с такой страстью, ей придётся найти другой способ согрешить, что-то более сильное, чем воровство, зависть или использование его имени зря.
Она убила. Последний грех. И после того, как страх быть пойманным рассеялся, Хэйзел поняла, что ей это понравилось. Убив Дрейка, она объявила его своим, во веки веков, обладая им так, как она хотела, только духовно, а не телесно. Это было единственное обязательство, которое могло длиться вечно. Несмотря на свой нежный возраст, она знала, что так и будет.
В убийстве было больше силы, чем в любви.
Убийство было навсегда.
* * *
Всю зиму Хэйзел читала книги отца. По словам её покойного родителя, одним из худших грехов было поставить других богов перед Господом, поэтому она хотела именно этого. Артур был профессором религии и утраченных культур. У него не только было несколько видов Библии, но также были книги о зороастрийских божествах, греческой мифологии, нордических богах и ритуалах древних друидов.
Последнее было тем, что она нашла наиболее интригующим.
Она узнала, что для кельтских народов мир был магическим местом. Им правили потусторонние силы, у каждого элемента был свой дух. У каждого дерева, лужи и камешка была своя душа, и повсюду были различные божества, как и феи и другие мистические существа.
Идея мира, которым правит магия, привела её в восторг.
Она читала об огненном фестивале Белтана, празднике плодородия, и о священном празднике Самайн, который отмечается в самое тёмное время года. Хотя о самих ритуалах было известно немногое, было много отсылок в сторону фольклора, а также человеческих жертвоприношений. Почти все они касались умиротворения местных богов и получения сверхъестественной силы. Но Имбас Фороснай, церемония, которая больше всего заинтриговала её, включала друида, входящего в состояние сенсорной депривации, чтобы оставаться под грудой шкур, пока другие друиды пели. Через несколько дней этот друид выбирался из тьмы на яркий дневной свет. Считалось, что этот ритуал вызывает более высокое состояние сознания.
