Максин была в замешательстве.
- Просто держи его подальше от меня. Нам нужно выяснить, чёрт возьми, кому он принадлежит. Я имею в виду, мы нихрена о нём не знаем. Он мог быть бешеным или что-то в этом роде.
Робби снова начал смеяться, но проглотил смех, когда она бросила на него ненавистный взгляд.
- Хорошо. Я постараюсь не подпускать его к тебе.
- Смотри за тем, что он делает.
Она взяла еду и направилась наверх, собака наблюдала за ней, пока та не скрылась из виду.
* * *
Безмолвные вспышки молний давали ей бледные снимки спальни. Тени простирались до потолка, двигаясь, как будто фары проезжали по дороге, хотя дом находился слишком далеко от неё, чтобы его могли затронуть проезжающие машины.
Кайла хотела разбудить Джо, но не смела.
Они лежали в одной постели, хотя дальше не пошли. Казалось, он потерял интерес, а она слишком боялась что-либо инициировать. Он выпил ещё пива и отключился, а она выключила свет, чтобы немного отдохнуть. Сегодняшний вечер выдался больше стрессом, чем весельем, и она была готова к тому, чтобы всё закончилось.
Но молнии держали её в напряжении, как и тени, которые, казалось, двигались. Они делали это короткими вспышками, ровно настолько, чтобы заставить её усомниться в том, что она видела. Они были быстрыми, поэтому ей было трудно отследить причину их возникновения. Она сказала себе, что это должен быть какой-то внешний источник света, но не могла придумать, что именно. Окно выходило на чёрный как смоль лес. Тени казались неестественными, живыми и пытались скрыть этот факт.
Она приподняла одеяло повыше.
Рядом с ней случайный храп Джо помог ей вернуться в реальность, и когда она смотрела, как он спит, она не видела, как ползут тени. Но это было для неё страшнее, потому что она знала, что они были там, даже когда она не смотрела. Пока она смотрела, они не могли коснуться её. Она не знала почему, но она не хотела этого. Эта мысль заставила её замереть.
Она предпочла смотреть в окно, глядя на верхушки деревьев, шевелящиеся, как хвосты животных. Она могла просто различить облака, которые заполняли небо, и когда сверкала молния, она могла видеть сквозь них, как рентгеновский луч. Миру пора было спать, но ночь была живая, лихорадочная. Всё кружилось с собственной тёмной силой, деревья трещали, как радиоволны, грозовые тучи пожирали небо голодными языками, электрические стробоскопы наполняли энергией саму суть ночи, придавая ей острый и дразнящий край, как у бритвы, которой она пронзила свою плоть.
