Младший мальчик всё ещё был заперт в чёрной призме за стенами, но, несмотря на её соблазнительные усилия, он всё ещё умолял об освобождении. Его страх перевесил его желание. Возможно, он был слишком молод? Но она по-прежнему забрала его девственность, и она хранила её в своей сущности, ожидая подходящего момента, чтобы манипулировать её невинной силой, делая её своей собственной, когда она предлагала её чёрному искусству внутри горы. Она также хотела девушку, и, возможно, она ещё сможет получить её, но у неё уже было всё, что ей было нужно. Вскоре ночь будет полностью принадлежать ей, и мир станет её холстом, на котором она будет рисовать кровавый шедевр.
* * *
Её дочь становилась сильнее. Глэдис чувствовала это своими старыми костями и была так же заинтересована, как и напугана. Она знала, на что способна Хэйзел. Сама Глэдис немного овладела колдовством, но её дочь стала чёрной принцессой искусства, и теперь она была неуравновешенной, возможно, даже психотической. А с приближением полнолуния - к тому же суперлуны - чёрная гора одарит её дальше, колдовство будет полным и ярким. К настоящему времени мальчики были соблазнены и заключены в плен, и вскоре у Хэйзел появится армия обожающих душ, проплывающих по огромному дому, скользящих сквозь стены, как пиявки, прячущихся в каждой щели, как тараканы, их чёрные глаза закатывались по их призрачным скелетным лицам и их дымчатые тела окутывали залы пеной тьмы.
Глэдис зажгла ещё одну сигарету от той, которую только что прикончила, и затушила окурок в переполненной пепельнице. Она отпила из стакана водку и посмотрела на ночное небо. Деревья вздохнули на октябрьском ветру, потрескивая, как огонь. Воздух был насыщен запахом дров. На улице было холодно, но она была внутри отеля, и у неё в номере был балкон. Мир затих теперь, когда стало поздно. Лишь изредка проезжали одинокие машины. Она чувствовала себя чудесно одинокой, и это давало ей ложное чувство надежды и покоя. Она знала, что радоваться нечему. Нет причин для спокойствия. Но она изо всех сил старалась всё это отрицать. Она не могла понять, что должно было случиться. Всё, что она могла сделать, это надеяться, что Хэйзел не зайдёт слишком далеко и что, возможно, каким-то образом они снова станут матерью и дочерью.
Водка ударила ей по горлу, как ржавые гвозди. Её тело покалывало, как будто кто-то прикасался к ней в её интимных местах. Глэдис нравились ласки обоих полов - всегда, даже когда лесбиянки считались табу, и такое психическое заболевание лечилось электрошоком. Она была вовлечена в эту силу, а именно женщины имели всю силу. Хотя для незнающего глаза это казалось мужским миром, женщины обладали всей истинной силой: силой рождения, жизни, создания душ. Сама природа была матерью, а человечество было не чем иным, как её продолжением. Женщины были связаны с землёй, деревьями, океанами и ветром. Даже если они не осознавали этого, все женщины держали это в своих сердцах. Они были родителями - создателями - хранителями магии, белой и чёрной. Хозяйками земли за пределами того, что видят глаза. И теперь её дочь была готова стать следующей великой. Колдуньей. Ведьмой. Богиней. Самая чёрная из чёрных. Та, которая движется среди живых, чтобы изменять форму и очаровывать, чтобы добиться своего. И она добьётся своего. Она соблазнит их всех, в этом Глэдис не сомневалась.
