- Да пошёл ты! Кто ты, чёрт возьми?
Кровь у его пяток стала гуще, застывая вокруг них. Он потянулся к своим ногам, и они издали хлюпание, как будто он выходил из сосущей грязи. Но с каждым шагом ему становилось всё труднее двигаться, кровь превращалась в щупальца, которые поднимались по его голеням, сжимаясь вокруг них, как змеи.
- Если ты умрёшь во сне…
Кровавые щупальца сжали его коленные чашечки, поднялись выше, а затем обвились вокруг его талии липкими сочащимися ремнями. Джо закричал, когда бассейн крови увеличился, расширяясь, как палатка, центр превратился в шар, который увлекал за собой остальных, образуя пирамиду. Он ахнул, когда шар местами погрузился внутрь, образовав два полых глаза, отверстие для носа и заклёпки острых зубов, образуя малиновый череп. Кровь под его шеей стала темнее, затем чёрной, и всё тело превратилось в пелену. Джо увидел вокруг горла упыря окровавленный воротничок священника. Скелетные руки поднялись по бокам существа без кожи.
- Грязный ублюдок!
Джо закричал, положил руки на одно колено и дёрнул его изо всех сил. Нога оторвалась, и он ступил как можно дальше в сторону, а затем вытащил другую, прежде чем кровавая слизь снова смогла заманить в ловушку первую. Упырь дышал и шипел, кровавая слюна вылетала из его зубов, красные пальцы сжимали воздух. Собака лаяла и плескалась; почему-то не прилипала к полу. Джо подбежал к лестнице и ворвался в дверной проём. Собака последовала за ним, вероятно, так же напуганная, как и он сам.
- У меня больше нет дочери…
Джо захлопнул за ними дверь и соскользнул на пол, дрожа, и понял, что обоссал свои штаны.
* * *
- Потому что я хочу, чтобы ты был здесь, со мной, - сказала Хэйзел. - Я храню души других, но позволяю их теням бродить возле горы, в которой находится сила. Но ты? Тебя я хочу оставить здесь, как своё сокровище. Твоя девственность угодила горе, и я получу награду.
Робби спросил её, что они делают в этой темноте, которая начала исчезать с мягким розовым светом. Появилась Хэйзел, словно её поманил шум его и Горация. Она выглядела старше и пышнее, её обнажённые бёдра раскачивались, когда она приближалась, грудь, как у молодой матери, глаза, как бритвы, цепляющиеся за кожу.
Робби вздрогнул.
- Что со мной случилось?
- Ты мой, Робби. В соответствии с нашим соглашением.
- Соглашение?
- Не прикидывайся дураком. Ты отдал мне себя.
- Да, но…
- В таком соглашении нет «но».
Она обвила его своей ногой, игнорируя его бесформенность. Где-то внутри себя он почувствовал, что прежнее движение чресл больше не существует. Или оно есть? В какой-то другой форме? Она прижалась к нему, и он откинулся назад, как будто лежал на невидимой регулируемой больничной койке. Оказавшись горизонтально, Хэйзел оседлала его. Её тело задрожало, как отражение в пруду, и мягкий розовый свет окутал их жидким теплом. И точно так же он был внутри неё, и она так же была внутри него. Они не соединились в традиционном понимании; они заполнили тела друг друга или то, что от них осталось. Это были сексуальные объятия, но они выходили за рамки смертной сексуальности. При других обстоятельствах эффект был бы эйфорическим, но теперь, когда Робби затерялся в стенах, парил в темноте без тела, его охватил тошнотворный страх. Но это не остановило Хэйзел. Она продолжала наслаждаться им, любить его.
