- Я могу забрать твоё тело, - сказала Хэйзел. - Так же, как я взяла эту шлюху, Линду. Я могу вырвать твоё драгоценное сердечко, принцесса. Но было бы намного приятнее, если бы ты просто впустила меня. Я могу показать тебе экстаз, превосходящий всё, что ты могла бы испытать в этом мире.
Кайла стиснула зубы, прошипев одно слово:
- Нет…
- Да. Ты знаешь, что хочешь, чтобы я взяла верх. Я могу дать тебе всех мальчиков, которых ты хочешь, всю любовь, в которой ты нуждаешься. Тебе больше не придётся беспокоиться о том, что ты неуклюжая девственница. Впусти меня, Кайла. Позволь… мне… войти!
Зрение Кайлы затуманилось, так как её сердцебиение замедлилось. Что-то заскользило по гребням её позвоночника, заставляя её мышцы расслабиться. Её соски затвердели, у неё текли слюнки. Улыбка появилась на её лице, когда её охватила эйфория, и Максин схватила её за плечи и сильно встряхнула.
- Кайла! Нет! Выходи из этого!
Она вышла из задумчивости, и когда Хэйзел подошла к ним, Максин потянула Кайлу за руку, и они побежали к дверному проёму. Максин распахнула его, и они вывалились в холл. В его стенах шевелились странные вещи. Из гипсокартона высовывались лица, одни насмехались со злобной ухмылкой, другие, казалось, взывали о помощи или побуждали их бежать. Сверху на них, как снег, падали кусочки чего-то с потолка, когда появились бледные руки, освещённые только лунным светом, лившимся через шестифутовое окно в конце холла. Розовый свет из спальни начал распространяться в коридор, преследуя их, медленно превращая коридор в разноцветный кошмар. Они побежали, стуча в двери, прося помощи Джо и Дэнни, хотя и не знали, на чьей они стороне. Древесина дверей казалась теперь слабее, липкой и гнилой, и они раскалывались и разлетались при каждом ударе. Чья-то рука схватила Кайлу за лодыжку, а другой ногой она наступила на неё. Пол кишел живым.
- Боже мой! - сказала Максин, и Кайла подняла глаза.
Из-под пола в конце коридора показалась голова Линды Лелэйн, плывущая по твёрдой древесине, как плавник акулы, разделяющий коричневое море. Голова хихикала, глаза Линды сияли, как рубины на солнце. Зубы у неё были рядами змеевидных клыков, а нос отсутствовал. По мере того, как она приближалась к ним, её появлялось всё больше и больше. Её груди были опухшими и в синяках, а из сосков текла чёрная кровь, которая залила всё её тело. Её пупок представлял собой зияющую рану, открывающуюся и закрывающуюся, как второй рот, и она ступала сломанными, искривлёнными ногам, ступни были вывернуты назад на сломанных лодыжках, колени подогнулись, а бёдра вздулись от отёка, заставляя её двигаться как паука.
