.
В условиях продолжавшейся войны русское правительство не было заинтересовано в осложнении отношений со Швецией, тем более что со шведской стороны имели место заявления, что ее нейтралитет будет благоприятным по отношению к России. Так, на встрече с главой Посольского приказа думным дьяком Алмазом Ивановым 10 ноября 1654 г. шведский резидент в Москве де Родес сообщил ему, что в отличие от других государей Карл Густав не разрешил польским агентам производить вербовку солдат для армии Речи Посполитой, так как «полской король нынешнему новому королю неприятель»[20].
Имело значение еще одно обстоятельство. Осенью 1654 г. до царя и его советников доходили слухи, что Польско-Литовское государство ищет союза со Швецией ценой далеко идущих уступок. Китт, шотландский полковник на русской службе, ездивший для «вестей» в Ригу в ноябре 1654 г., сообщал, что еще до его приезда через город проехали польские послы, направлявшиеся в Швецию с такими предложениями[21]. В таких условиях тем более не следовало осложнять отношения со Швецией.
Вместе с тем в царской ставке правильно поняли смысл просьбы о признании нейтралитета Курляндии. Начиная с С.М. Соловьева, исследователи справедливо обратили внимание на слова, читающиеся в письме царя к своему доверенному лицу, стрелецкому голове А.С. Матвееву; «И Смоленск им не таков досаден, что Витепск да Полтеск, потому что отнят ход по Двине в Ригу»[22]. Обозначившийся с выходом русских войск на двинский торговый путь выход на подступы к Балтийскому морю в царской ставке четко осознавался, но какое-либо решение явно отодвигалось пока в достаточно неопределенное будущее.
Заверения Карла Густава, что он не намерен вмешиваться в русско-польскую войну, не отвечали действительности уже в то время, когда они были положены на бумагу. Уже осенью 1654 г. шведские правящие круги пришли к убеждению, что они не могут безучастно наблюдать за происходящими событиями, и стал обсуждаться вопрос о путях и формах возможного вмешательства.
На заседании шведского риксрода (государственного совета) в декабре 1654 г. его члены пришли к окончательному решению, что события в Восточной Европе приняли такой оборот, что шведское государство должно в них вмешаться. Вопрос о форме такого вмешательства оставался открытым. Члены риксрода отдавали предпочтение заключению союза с Польско-Литовским государством, чтобы совместными усилиями воспрепятствовать дальнейшему усилению России. Однако ради заключения такого союза оказавшаяся в критическом положении Речь Посполитая должна была пойти на серьезные уступки: речь шла не только об отказе Яна Казимира, как представителя старшей ветви шведского королевского дома, от притязаний на шведский трон и об отказе Речи Посполитой от притязаний на Ливонию, но и о шведском протекторате над Курляндией, об уступках на территории Пруссии, где шведы получили бы в свои руки какую-то часть прусских портов
