— Боже. У тебя сотрясение.
— Согласно моей диагностике, ничего подобного нет.
— Точно есть, потому что в твоих словах нет никакого смысла.
— Ох, еще как есть. Не забывай, что мой ИМК все записывает, и, воспроизводя наш разговор, в то время как ты сомневаешься в каждом моем слове, что уже пора прекратить, я не поддаюсь эмоциям и излагаю суть совершенно логично. Мне совсем недавно удалось преодолеть свои некорректные убеждения, и, хоть ты, несомненно, человек, да еще и хрупкая, я все равно люблю тебя. Я пытался бороться со своими чувствами. Даже спрашивал врача, можно ли вылечить меня или прооперировать, но, похоже, для моей дилеммы нет другого решения, кроме лоботомии и перепрограммирования. Мне нужно удержать тебя.
— Или убить.
Арамус нахмурился.
— Нет. Такие действия неприемлемы.
— Но я же человек. Разве не все люди должны умереть?
— Только те, кто несет ответственность за зверства, совершенные по отношению к киборгам. А, и любой, кто обидит тебя, будь это хоть киборг, хоть человек. Особенно плохо придется мужчинам. Однако, я постараюсь удержаться от убийства тех, кто просто посмотрел на тебя. Так как расправа по последней причине уже перебор, — протараторил он.
Ей потребовалось мгновение, чтобы отфильтровать все слова Арамуса и осознать основное послание, которое он изложил в своей обычной отстраненной манере.
— Подожди-ка. Ты вот так по-дурацки признался мне в любви?
Он кивнул.
Ее сердце затрепетало.
— Повтори.
— Я бы предпочел этого не делать.
— Произнеси это вслух, Арамус.
— Но сюда идут люди, к тому же в соседних камерах мои братья, — прошипел он.
— Аудитория? Так даже лучше. Говори.
— Ты испытываешь мое гребаное терпение, маленький доктор.
— Укуси меня.
— У нас нет времени на прелюдию. Позже.
— Ара-а-а-амус, — протянула Райли, постукивая ногой и скрестив руки на груди.
— Ладно. Но я всех предупреждаю, что если кто-нибудь засмеется, то умрет. Вероятно, весьма мучительным способом.
— Это не повод для смерти.
Он зарычал.
— Упрямый человек. Хорошо, ты мне нравишься.
— Я все еще жду.
— Отлично. Я люблю тебя. Теперь довольна? Мы можем двигаться дальше?
— Что-что? Похоже я не расслышала, — она поднесла руку к уху и притворилась, что напрягла слух.
— Я. Люблю. Тебя, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— А? Мои бедные человеческие уши. Они совсем ничего не слышат.
— Я люблю тебя, Райли Кармайкл! — закричал он как раз в тот момент, когда Деннисон и группа солдат завернули за угол.
Райли, наконец, получила столь желаемое признание, но именно в этот момент их настигла судьба со всей своей обещанной жестокостью.
