— Тогда к чему такая спешка? — раздраженно спросила она. Видимо Арамус решил игнорировать ее, потому что молча встал.
«Черта с два».
Райли вскочила на ноги и преградила ему путь к двери.
— Я должен приступить к своим обязанностям.
— Кода мы увидимся?
И тут последовал второй удар.
— Никогда.
— Прости, что?
— У тебя что-то со слухом? Мне нужно управлять кораблем. Я не вернусь.
Гнев — смешанный со стыдом за свою глупость — полыхал в ее животе, разъедая, словно кислота.
— Ты использовал меня.
— Мы использовали друг друга.
— Значит, прошлая ночь ничего для тебя не значила?
— Мы занимались сексом.
— Мне казалось, что между нами произошло нечто большее. Образовалась какая-то связь.
— Связь действительно была. Мой член отлично поместился в твоей киске. Вот и все. Мы просто сняли сексуальное напряжение.
Она ударила его, будто ее маленький кулачок мог причинить боль.
— Ты, мать твою, использовал меня для секса.
— А чего еще ты ожидала?
Чего-то большего, нежели бессердечное пренебрежение.
— Хотя бы немного уважения.
— Ты человек.
— Ну и что? Несмотря на попытки притвориться, будто у тебя нет ничего общего с людьми, ты тоже человек, пусть и наполовину. Я вполне заслужила, чтобы ты проявил хоть какую-то толику уважения и вежливости. Мы были близки. Я не занимаюсь сексом с кем попало.
— Это твоя проблема. Я ничего тебе не обещал. У меня был голод, который ты с готовностью утолила.
Райли все никак не могла смириться с его холодностью и бесчувственностью.
— Придурок.
— Оскорбления ни к чему.
— Ох, ты явно их заслужил, гребаный идиот, — Райли начала колотить его в грудь, не в силах остановиться. Гнев напрочь подавил ее здравый смысл.
Вот только ее эмоциональный всплеск не возымел никакого эффекта. Арамус больше не желал говорить. Он отстранился, не обращая внимания на слабые удары Райли, и оставил ее наедине с гневными рыданиями от стыда. Наконец, она поняла, что Арамус говорил правду. Ему было все равно.
«Очередной способ продемонстрировать наши различия».
Может, Арамус действительно был всего лишь машиной. Ведь только механический организм, лишенный чувств, мог так бессердечно относиться к прошедшей ночи. Словно речь шла о каком-то пустяке. Но Райли, с другой стороны, была слишком человечна, ощущая сильную боль из-за его отказа.
«Как я могла быть такой глупой?»
Да, Арамус никогда не признавался ей в любви и не давал никаких обещаний. Но она просила о доверии, просила позволить проявить себя. Райли действовала единственным известным ей способом — отдалась Арамусу и доставила ему удовольствие. Очевидно, он не понял суть подарка. Не мог понять, потому что не помнил, каково это быть человеком.
