— Сломай ему руку, Альфа! — крикнул мужчина справа от нее достаточно громко, чтобы разбудить мертвых.
— Разбрызгай его чертову кровь!
— Выруби его, и я отсосу у тебя, зверь!
Это сказала особенно восторженная дама где-то в помещении. Зефир сморщилась. Пока это был не ее Альфа, дама могла сосать все, что хотела. Она всегда иррационально относилась к нему.
Сильный удар тела о металл клетки прервал ее мысли и привлек внимание к главному событию.
Ее брови сошлись.
Мужчина без рубашки, нет, гигант без рубашки, прижимал к клетке со спины другого мужчины поменьше (который сам по себе был бы огромным, но в сравнении с ним выглядел крошечным). Она могла видеть то, о чем говорила леди. Действительно, зверь. Рука меньшего была вывернута за спиной под неудобным углом, а другая держала его, как собаку. Но не только бой привлек внимание Зефир.
Дело было в его глазах, точнее, в его одном глазе. На правом глазу у него была повязка, а левый мерцал каким-то светлым оттенком, который она не могла разобрать издалека. По ее мнению, повязки на глаза носили пираты, чтобы выглядеть крутыми, когда они нападали на корабли и требовали девиц в исторических романах. В наше время люди обычно просто вставляли искусственный протез глаза, если это было необходимо. Тот факт, что этот настоящий гигант надел повязку на глаз на бой с противником, у которого, казалось бы, хорошее зрение… черт.
Но он совсем не походил на мужчину из ее роковых воспоминаний.
— Выеби его нахуй!!!
Господи, мужчина рядом с ней был очень, очень кровожадным.
— Я так хочу его! — донесся откуда-то женский голос. — Можешь поверить, что он уже больше года ни с кем не трахается? Я столько раз пыталась его подцепить.
— Девочка, он пугает меня до смерти. Я ни за что к нему не приближусь.
— Только представь себе секс. Слышала, что он заставляет девушек славить Господа.
Зефир внимательно прислушивалась к разговору, пытаясь понять, он ли это.
Она старалась, чтобы толпа не толкала ее маленькую фигурку, наблюдая за боем со спины, ее мысли были заняты, а на груди лежала тяжесть.
Зверь отступил от меньшего мужчины, освобождая его, впервые выставляя на ее обозрение всю его фигуру. Длинный шрам спускался от линии роста волос, под повязкой на глазу, вниз к уголку рта, постоянно стягивая его, с одной стороны, в страшную хмурую гримасу. Еще миллион шрамов усеивали его торс, а некоторые татуировки покрывали миллион мышц, о которых она и не подозревала. И для такого крупного мужчины он двигался с плавностью, которая ему противоречила.
