Пропихиваюсь в метро и мчусь навстречу экзамену.
Возле универа перейти дорогу нереально, движение в центре адское, машина за машиной, и никто ж не пропустит. Набираюсь наглости и выбегаю. В сантиметре от меня с визгом тормозит черная Тойота.
— Идиот! — кричу я набегу, но успеваю заметить мужика, который высунувшись из окна уже кричит мне:
— Дура малая, тебе что жить надоело? Такие, как ты, потом и становятся клиентами морга.
Я замираю, и поворачиваюсь, становлюсь прямо перед машиной. За Тойотой выстраивается очередь. Подхожу вплотную к водительской двери.
— Что ты сказал?!
Из окна на меня смотрит мужик в темных очках, на его лице — ожидание.
— Что слышала, у тебя прям сегодня счастливый день…
— Ехали бы Вы, дядя, по своим делам…
Четырёхглазый изучает меня:
— Ты пробку-то не устраивай, брысь с проезжей части, а то на экзамен свой опоздаешь.
— Придурок, — кидаю и под аккомпанемент дружного гудения и перебегаю наконец-то дорогу.
Откуда ж он узнал, что у меня экзамен. Мерзкий тип.
Галопом заскакиваю в открытую дверь аудитории и плюхаюсь рядом со своим одногруппником Никитой Мошкиным.
— Матильды еще нет?
— Та еще не приходила, Корина, ты готова сдавать или как обычно?
— Ты бы Мошкин за собой следил, а то перегаром вон за километр несет…
— Не зуди, это мы праздновали день рождения лошади Буденного!
— Так он на всем табуне скакал что ли? А то у вас эти празднования в общаге через день…
— Ну не все ж такие мажористые… У тебя что на футболке написано? Тебя щас Матильда сожрет!
— Что ты мне предлагаешь сделать? Вывернуть ее наизнанку или газеткой вон прикрыть.
— Снять к чертовой матери…
— Снять я не смогу, наверное, — понимаю, что бюстика на мне и нет. И даже если бы и был.
— А чего, пойдешь вон голой грудью на экзаменатора, как "Свобода на баррикадах"!
— Не умничай, ты вообще готов?
Замечаю, что Мошкин вытянул фляжку и собирается отпить.
— Стоп, ты что бухнуть хочешь?
— А че? Артикуляция улучшится. Сосуды расширятся и блеск опять же в глазах появится…
— И амбре…
— Коньяк — благородный напиток… Скажу, что я, как Хемингуэй, для вдохновения.
Отхлебывает. И я еще с ним сижу. Трясущаяся рука роняет фляжку прямо на мои колени. Жидкость с ароматом средства для снятия лака и спиртяги разливается на мои джинсы. Вот отлично-то!
В этот момент нас своим присутствием и почтила Матильда Юрьевна. И это не кликуха, а реальное имя — Матильда Юрьевна Овербах. Гроза всех студентов нашего факультета, профессор и автор многочисленных монографий по истории литературы, дама неопределенного возраста.
