— Добрый день, — девица попятилась к двери.
— Ну вот коллеги, собственно, и хочу вам представить нашего нового секретаря — Алену Михайловну Корину. Проходите, Аленушка, не бойтесь и садитесь вон в уголке, заодно послушаете, чем кафедра живет, будет полезно.
Чучело аккуратно присело в указанный угол. Смотри какое послушное оказалось, дрессированное. Село и лапки сложило. А протокол заседания кто вести будет? Наберут по объявлению черт-те кого.
Тху, отвлёкся! Ага! Яков Михалыч доносил информацию про ближайшие конференции и говорил о конкретных задачах на лето.
Смотрю, наши-то в большинстве своём в отпуск идут — кто там летом будет напрягаться. И снова, Иван Васильевич, помоги, да подсоби, не могу я от такой работы отказаться.
Ну да ладно! Все равно с утра вскрытия, а потом еще изучение операционного материала, в основном все, что касается злокачественных опухолей. Материал сначала фиксируется в формалине, затем заливается в парафин. После застывания на специальном аппарате делается срез толщиной в одну клетку. Получившиеся «стекла» я потом рассматриваю под микроскопом для изучения строения органов и постановки диагноза. А вы говорите — мертвые-мертвые!
По-разному бывает.
Не слишком ли подробно? Но таков мой каждый божий день и уложить все в 24 часа трудно, плюс я ж работу в прозектуре (отделение патологической анатомии) совмещаю с преподаванием на кафедре и научной работой, так что не расслабишься!
Хорошо хоть мне дали толкового помощника — Лёню Аполлонова, то точно будущий светоч науки. Если бы только светоч поменьше фигней маялся вне работы: девочки и гульки одни на уме. А у него ж талант. А просрать такое — грех несусветный!
— Итак, коллеги, спасибо за внимание! Все свободны.
Я только встаю.
— А Вас, Иван Васильевич, я попрошу остаться!
Не успел смыться — считай попал!
— Аленушка, подойдите, я познакомлю Вас с важным человеком.
Кудряшка Сью уставилась на меня — вот сейчас дыру прожжет.
— Это Аленушка, Иван Васильевич Страхов, ну, у него только фамилия такая страшная. А так он хороший.
— Яков Михайлович, не вводите человека в заблуждение, — поворачиваюсь к девчонке — я очень даже страшен и лучше, если Вы меня сразу будете бояться.
Смотрит, как живая:
— Бояться обязательно? Это такое требование к моей работе?
— Желательно, и для Вас же будет лучше.
Яков Михайлович дает ей какие-то указания. Это несчастье усаживается и что-то начинает печатать, лениво, так одним пальцем. Да, видно работница еще та.
