Европа нового времени (XVII—ХVIII века) | страница 5
В 1603 г. на английском престоле произошла смена династии: королей дома Тюдоров после смерти Елизаветы I сменил шотландский король Яков VI, ставший родоначальником новой здесь династии Стюартов (и поэтому значившийся «первым»). Это, казалось бы, чисто внешнее событие в действительности стало важной вехой в истории Англии. Яков I — человек недалекий, но невероятно самоуверенный, плохо знавший условия страны, которой он призван был управлять, и отталкивавшийся в своей политике от готовой догмы так называемой Фридрих «королевской прерогативы» (т. е. абстрактно выраженных прав короны); столь же порочный, сколь и приверженный к роскоши, он быстро оказался во власти фаворитов, превративших свое положение при дворе в орудие собственного возвышения и обогащения.
По иронии судьбы такому королю предстояло стать кормчим страны в период надвигавшейся бури — резкого обострения ее внутренних противоречий и усложнения ее международного положения. В результате уже давно назревавший конфликт между силами, требовавшими обновления всего уклада жизни страны, и силами, отстаивавшими существующий порядок вещей, вскоре стал открытым и непримиримым. Это обстоятельство и позволило Марксу усмотреть в правлении Якова I (1603–1625) «пролог» революции.
К началу XVII в. «старая веселая Англия» уже давно отошла в прошлое. На смену пришла Англия, полная скорби и отчаяния тысяч и тысяч ее сыновей и дочерей, оказавшихся на положении изгоев в своей собственной стране. Для них наступил «железный век». Как это случилось?
Население Англии к середине XVII в. едва достигало 4,5–5 млн человек. Единственным крупным городом страны был Лондон (200 тыс. жителей), другие города (Ньюкасл, Йорк, Норидж, Плимут, Бристоль) не шли с ним ни в какое сравнение. По типу экономики она оставалась страной преимущественно земледельческой — четыре пятых населения проживало в деревнях и занималось сельским хозяйством.
Тем не менее бродилом хозяйственной жизни страны стали уже промышленные отрасли производства, среди которых на первом месте по роли в национальной экономике стояло сукноделие. И хотя по уровню техники и технологии английская промышленность в целом (и производство шерстяных тканей в частности) намного уступала промышленности не только Голландии, но и Прирейнской Германии, те ее отрасли, которые работали не только на внутренний рынок, но и на экспорт, были пронизаны капиталистическими формами производства.