— Что?
Я ожидаю, что он сдавит мне горло для пущей убедительности, но его пальцы ослабевают, пока он почти не ласкает меня.
— Она... она сказала, что ты ее отравлял. Ты пытался убить ее.
Я ожидаю, что он будет отрицать это, скажет мне, что я неправа, но он продолжает изучать меня своим расчетливым взглядом. Я жду его слов, затаив дыхание, но они так и не произносятся.
— Ну? — шепчу я.
Его лицо покрыто той пустотой, которую я не могу преодолеть, независимо от того, сколько времени я провожу с ним.
— Где эти записи?
— В моей машине.
— Где именно в твоей машине?
— В бардачке. — я ошеломлена. — Почему это здесь главное?
Он отталкивает меня, и кожа там, где его пальцы обхватили мою шею, внезапно становится пустой.
Тот факт, что он так внезапно перестал прикасаться ко мне, кажется неправильным. Почему это кажется таким неправильным?
Я стараюсь не зацикливаться на этом, когда следую за его движениями и сажусь на край кровати рядом с ним.
Джонатан прикладывает телефон к уху.
— Мозес. Обыщи бардачок в машине Авроры и принеси мне флешки, которые ты там найдёшь.
Зачем они ему понадобились?
Подождите…
— Ты собираешься избавиться от улик?
Джонатан вешает трубку, но держит телефон в руке. Выражение его лица все такое же безразличное, но что-то в нем меня беспокоит. Эмоции, которые он скрывает за своим фасадом, кажутся неправильными.
— Нет никаких доказательств, потому что этой чепухи не было.
— Алисия сказала, что ты отравил ее, чтобы убить.
Наверное, мне не следовало бы обвинять его в этом открыто, но сейчас это стало известно, так что я могла бы также услышать его мнение об этом.
— Я хочу услышать это сам.
— Больше похоже на то, что ты хочешь уничтожить улики.
— Если бы я хотел убить Алисию, я бы сделал это сразу после того, как она родила Эйдена. Я бы не стал ждать восемь лет.
— Зачем тебе вообще хотеть ее убить? Она была самым мягким человеком на свете.
— Да, ты права, и эта мягкость погубила ее.
Теплота в его тоне застает меня врасплох. Это первый раз, когда он действительно заговорил об Алисии без своего обычного безличного тона.
— Что произошло, Джонатан?
— Почему ты хочешь знать? — он прищуривается, глядя на меня. — Чтобы ты могла запечатлеть меня в своей голове как убийцу своей сестры?
