Все, что я знаю, это то, что мне нужно уйти. Сейчас.
— Ты закончила? — спрашивает он своим замкнутым тоном.
Черты его лица ничего не выражают, и отсутствие реакции, тот факт, что я не могу прочесть за его фасадом, пугает больше, чем если бы он набросился на меня.
Джонатан не из тех, к кому можно относиться легкомысленно, и быть пойманной у него под каблуком означает опасность. Однако это не останавливает мою врожденную потребность бежать.
— Я никогда не закончу. Запри меня снова, и я попытаюсь сбежать, пока, наконец, не сделаю это.
Я бью его еще раз для пущей убедительности.
Он кладет меня на кровать, и я отползаю, как раненое животное.
На самом деле, так оно и есть.
Пластыри, покрывающие мои ладони, пропитаны кровью. Мои колени и губы покалывает, а затылок пульсирует.
Однако это ничто по сравнению с тем, чтобы быть зарезанной, выползти из могилы и наложить на себя швы.
Если я могла вытерпеть это, то смогу вытерпеть и это.
Джонатан стоит перед кроватью, засунув обе руки в карманы, и выглядит как военачальник, берущий пробы у своего военнопленного. На его шее и ключице несколько царапин, а на светло-голубой рубашке пятна крови.
Я стараюсь сдерживать свою ненависть к нему, но мне не нравится причинять боль другим. Это так похоже на моего отца, и я пообещала себе никогда не быть такой, как папа.
Нет.
Я всего лишь защищаюсь, как любое раненое животное, пытающееся убежать. Вполне естественно, что я царапалась, кусалась.
Джонатан смотрит на меня сверху вниз своим высокомерным взглядом. Буря, назревающая в его серых глазах, это сила, с которой нельзя считаться.
— Меры уже приняты, так что ты не сможешь сбежать, и даже если ты это сделаешь, я найду тебя в мгновение ока, Аврора. А теперь, почему бы тебе не перестать валять дурака и не рассказать мне, что за шоу ты устраиваешь.
Я поднимаю подбородок, отказываясь отвечать.
— Не хочешь говорить? Это все?
Джонатан опускает колени на кровать, погружая матрас.
Я стою на своем, встречая его бесчувственные глаза со всей горечью и ненавистью в своих.
Его колени по обе стороны от моих ног, когда он заключает меня в клетку и приподнимает мой подбородок двумя тонкими пальцами, ловя меня в ловушку своими дикими глазами.
В какой-то наивный момент я вообразила, что вижу себя в этих глазах. Это далеко не точно.
