Кто-то пустил сплетню, что Квазимир сошел с ума и поэтому нарисовал свой феерический бред на полотне. От него даже стали шарахаться завсегдатаи аллейки, с кем он был давно знаком и с кем была выпита не одна бутылка дешевого вина. Но Квазя был непоколебимо стоек и не взирал на то, что от него пятился местный народец. Он созерцал свой внутренний космос с воодушевлением и надеждой на всё. И последняя принесла плоды…
Некто Яков Абрамович, меценат и любитель всего неординарного, прогуливаясь по известной аллейке, наткнулся своим телескопом-взором на чудо-взрыв-картину Большевича. Немного настроив еврейскую резкость и включив правильно настроенный в свою сторону калькулятор, Яша предложил Квазику небольшую сумму денег за его шедевр-гранату, от количества которой Большевичу стало безысходно весело. Положив в карман звонкую монету в виде хрустящих купюр, Квазимир потусторонне улыбался и представлял собой мальчика-болванчика-одуванчика. Его одурманенный вид озарил всю окружающую ошарашенную публику светом детской неподдельной радости и искреннего счастья.
На вырученные деньги были куплены краски и холсты. Большевич ваял кисточкой в мастерской, обустроенной на деньги Якова, в том же парадоксальном для общества стиле, перемешивая линии и квадраты по собственному закону. Чувство собственной бесполезности растворялось с каждой геометрической фигурой, нарисованной на полотне. Оптимизм и воодушевление были спутниками Квазика, а его взгляд внутрь себя вырвался наружу.
Стоя на аллее художеств в парке, он рыскал глазами по телам людей в надежде уловить нужный силуэт Абрамовича. Квазик выставил новые шедевры в мир и ждал прибытия Христа в лице Якова, который опять купит у него картину или даже картины за хорошие деньги.
Но спаситель искусств растворился в дорогих ресторанах – он кутил на деньги, вырученные за полотно Большевича на дорогущем аукционе. Яков выставил ”Композицию №1” на торги, продвинув и разрекламировав ее в кругах любителей-авангардистов непостижимым способом, и не ошибся – её купил престарелый богатенький любитель авангарда-кубизма Анатоль Франс.
А пока Абрамович находился в длительном полете-запое в Париже, Квазик до боли в глазах искал его среди толпы в своем провинциальном городишке. Но сумма была достаточна, чтобы долго, много поить и угощать себя, друзей, незнакомцев, незнакомок. Посему Яша ушел в крутое пике и возвратился оттуда лишь через пару месяцев. Все это время бедный Большевич страдал от избытка страстей и метался, как белка в колесе.
