В тот день ведь тебе восемнадцать лет исполнялось, помнишь? А мы же в этот день всегда гулять ходили все вместе. Мы с мамой, в общем, и пошли погулять в тот день опять, но без тебя. Надели свои костюмчики походные и пошли в бар, где изрядно так выпили оба. Я там ещё повздорил с каким-то выскочкой, подрались, потом на улицу выходили «разговаривать». Местные сказали, что это какие-то на районе блатные товарищи, рэкетом занимаются или чёрным риелторством, ну что-то такое, поэтому, как только появился момент, мы с мамой ушли по-быстрому оттуда.
Повеселились мы хорошо, дома ещё накатили, взяли бутылку из запасов, и я напился до потери сознания. По крайней мере, память мне отшибло, и ничего не помню. Помню только, что мама вообще была почти трезва, села читать книгу, ей совсем чуть-чуть до конца оставалось, решила дочитать.
Очнулся я уже в отделении милиции, ну а дальше ты знаешь. Не верить мне ты не можешь, сам систему сделал, где наврать не получится, но советую – исправь».
Оказывается, за то время, пока Семён боялся открыть письмо, пришло второе, гораздо короче.
[father_petr]: «Привет, Сёма. Не отвечаешь мне, и нет сообщения о том, что прочитано моё письмо. Я тут долго думал сидел. Вроде бы не вижу тебя, а чувствую, что ты вот там, по ту сторону. И хорошо становится. Спокойно. Только вот ну чего мне тут делать одному, без мамы твоей, без моей мамы и папы, я ведь тут один совсем. Есть хорошие люди, да всё не моё.
Я ведь знаю, что ты сам оцифровываться никогда не станешь, да и ждать тебя… Да и если оцифруешься, ты попадешь сюда взрослым мужиком, даже старше чем я был на момент смерти. Не хочу я видеть сообщения от тебя стареющего и понимать, что ты там погибаешь, сынок. Консультанты твои ведь рассказали про самоликвидацию, как положено в правилах. И это ты верно придумал. Но вот способ ты придумал экзотический. Серьёзно? От мамы научился?
Ты только опять не обижайся на меня. Я тобой горжусь и всегда гордился. Ты ещё столько хорошего для людей можешь сделать, и я уверен, что сделаешь. Я люблю тебя, и мама всегда любила. А я пошёл, прости меня. Может, мы там с ней увидимся, а вдруг она меня ждёт, а я тут прохлаждаюсь. Мой куратор уже принес нож и луковицу, ждёт меня, некрасиво. Знаешь, второй раз умирать даже не страшно как-то.
Главное, что я успел тебе сказать всё, что хотел. Сейчас разрежу луковицу пополам, и всё. Оставайся собой. Мы тебя любим. Прощай, сынок. %&$#&%SDFS#&%$&^^*S%D$F*#S^#/ERROR…»
