– Ты сейчас так на меня намекаешь, да? – фыркаю недовольно, понимая, что мужчина конечно прав и прямое доказательство тому моё одиночество и ящик старых фотографий вместе с дневником, который я периодически перечитываю, когда моё сердце начинает хоть немного биться нормальной жизнью.
– Я не намекаю, я говорю так, как есть. Ты сама неосознанно отнесла себя в нужную группу. Так что произошло?
– Я пережила психологическую травму, этого достаточно. Подробности не к чему.
– Хорошо. Когда это случилось? – Максим наконец отводит от меня взгляд, и мои лёгкие снова наполняются кислородом, я снова начинаю нормально дышать. Вот это энергетика! Немудрено почему у него столько пациентов.
Мужчина берет ручку, открывает блокнот и начинает писать что-то, словно моя персона ему больше не интересна и он оставшееся время решил задавать стандартные дежурные вопросы.
– Я уже говорила. В школе.
– Сколько времени прошло с тех пор?
– 18 лет.
Максим Александрович резко перестаёт писать и поднимает на меня удивлённый взгляд, но через пару секунд возвращается к своему занятию.
– Как думаешь, почему работа прошлого специалиста, который работал с тобой непосредственно после случившегося оказалась малоэффективной?
– Почему малоэффективной? Я не покончила с собой, закончила институт и работаю среди людей. – начинаю поглядывать на часы, чтобы понять сколько ещё мне проходить эту пытку.
– Ты принимала сильные препараты долгое время, из активной красивой девушки превратилась в серую испуганную мышку, которая за 18 лет так и не смогла подпустить к себе ни единого человека. Это разве не самоубийство? Это медленное и мучительное истязание себя самой, неужели ты не понимаешь? – кажется на мгновение Максим теряет контроль над эмоциями и раздражается.
– Я не серая мышь, Максим Александрович! Многие люди живут без семьи и вполне счастливы и никого из них не считают чокнутыми! Я врач! Хороший врач, которого любят и уважают пациенты! Разве это не есть счастье для человека? – раздражение доктора передаётся мне, и я тоже перехожу на более грубый тон.
– Хорошо, извини. Я не должен был так выражаться.
– Да, не должен был!
– Хорошо. Продолжим. Сколько за последние ну пускай хотя бы лет пять у тебя было мужчин? – снова этот врачебно-деловой тон.
– Что?! – щеки вспыхивают огнём, но не от стеснения, а от злости.
Какая ему разница?! При чем тут вообще это?!
– Ну я имею ввиду обычные здоровые физические отношения, т.е. секс!?
– Какое отношение секс может иметь к проблемам с моей головой?
