Я попыталась держать неправильную сейчас улыбку. Не смогла.
— Ты ещё и телефон мой прослушиваешь, — прошептала я, свободно выдыхая.
— Твой, твоего ублюдка мужа, Каринин, Шанхая и даже твоей мамы на всякий случай.
— Ты дурак, — сообщила ему.
— Не отрицаю, Вась. Но! За эти проклятые месяцы я уяснил одну гадкую вещь: не контролируй я всё вокруг, оно посыпается пеплом. Так что постой там еще пять минут — я уже подъезжаю. И обещаю, просто клянусь устроить тебе спокойную и адекватную жизнь, — он хмыкнул, — или хотя бы ночь, если ты не пойдёшь со мной.
Я нахмурилась. И попыталась развернуть коляску в сторону подъезда. В этот момент в начале улицы мигнули фары.
— Утрированные пять минут, — добавил он, — на месте стой, а то тебя заденут.
— Не надо, — поняла в чем дело я.
Потому как машин было несколько, и все они были полицейскими.
— Надо, Вася, надо, — рассмеялся он.
Мне же было не до смеха.
— Артём, успокойся, пожалуйста! Он мне вообще ничего плохого не сделал… сегодня! Они даже сильно не шумят!
Скрип тормозов и четыре машины у нашего подъезда, а я даже шагу ступить боюсь.
— Знала бы ты, как и что я хочу с ним сделать, за то, что он с тобой «сделал», но дыши спокойно, Вась.
Дверь его дежурного автомобиля открылась, и сам он ступил на снег, чтобы отключить звонок и крикнуть мне:
— Я не за ним, — следом начали выходить другие полицейские.
А за ними даже не простые служивые — ОМОН. Артём медленно шагнул вслед за ними и скрылся в тёмном нутре подъезда.
— Здравствуй, Василиса, — ко мне подошёл наш участковый.
— Здрасте, дядь Миша, — мой голос дрогнул от ужаса, что творился в душе.
Мужчина же, кажется, был совсем спокоен — курил, прищурено смотрел на меня в упор и прятал зябнущие руки в карманах, держа сигарету зубами. Вперемешку с ещё более уставшим и обрюзгшим видом он казался совсем старым.
— Плохого мужа ты себе выбрала, — продолжил он, — пара месяцев, и он тоже за решеткой будет. Артём его не отпустит. Это сейчас ему повезло, и дело на него не открыто, но Шанхай уже попался, а значит и он попадется.
Я поджала губы.
— Артём ему мстит, — буркнула я, всё переводя взгляд от окон на дверь.
— Ясно дело, — усмехнулся участковый, — так у вас хорошо всё было — он хоть и не говорил, но совсем слепым надо быть, чтобы не заметить. А как ты ушла, да слухи пошли, так его прямо не узнать стало. Очень он обозлился на Шалаховых.
Выстрел! Громкий, распугавший птиц по всей округе и заставивший проснуться Соню. Я взяла её на руки, прижимая к груди с колотящимся сердцем и потерявшими воздух лёгкими. Дышать было даже мучительно.
