На берегу Вероника Сергеевна сняла юбку и легкую блузку, и осталась в маленьких кружевных трусиках и в лифчике. И раздевающаяся Наташа тут же вспомнила, как приятно было смотреть на это стройное и упругое, загорелое, а местами совсем белоснежное тело, когда Вероника Сергеевна была совсем обнажена…
А вот Коля никогда еще не видел любимую воспитательницу раздетой до трусов и лифчика. Такое неожиданное счастье свалилось на него в первый раз! О чем он думал за минуту до этого, когда бежал по песчаной дорожке, было непонятно: ведь не предполагал же он, что Вероника Сергеевна будет купаться прямо в платье. Да, не предполагал — он вообще тогда думал неизвестно о чем — и теперь прекрасное полуобнаженное тело просто ошеломило его. Несколько мгновений он просто смотрел на Веронику Сергеевну, не отрывая глаз… И вдруг почувствовав, как что-то шевельнулось в трусах, и боясь быть уличенным, быстро кинулся в прохладную воду, немедленно и спасительно охладившую его пыл.
Целый день они купались, играли и загорали. Особенно всем нравилось гонять в ловита на берегу и по мелководью. Трудней всего, конечно, приходилось Наташе, как самой младшей. Но, во-первых, она оказалась не только самой маленькой, но и самой ловкой, особенно когда приходилось уныривать на глубину. Никто её в ловах долго и не держал, чтобы было одинаково интересно всем. Коле нравилось ловить Веронику Сергеевну, прикасаясь к ней невзначай эрегированным членом. Она хоть и бегала быстрее всех, но воды боялась и заставляла обоих вылезать на берег: «А то я так не буду играть!»
А ближе к вечеру, когда солнце палило уже не так жарко, Наташа с Колей сбегали за «сухим пайком», как назвала Вероника бутерброды с маслом и сыром в сопровождении нескольких бутылок молока, и все втроем после легкого полдника, успешно заменившего обед, блаженно растянулись на горячем песке.
— Наташ, ты умеешь делать массаж? — спросила Вероника, лёжа на животе, — было лень даже пытаться приподнять голову от рук, так было хорошо на этом прогретом солнцем песке лежать абсолютно не двигаясь.
— Нет, я только «рельсы-рельсы» знаю! — честно призналась Наташа.
— Пойдет, Наташенька! Сделаешь, а? — Вероника Сергеевна потянулась обеими руками и расстегнула на спине лямки лифчика.
Коля, увидев, как полуобнажились вздутые белые шары грудей, приплюснутых телом Вероники, резко сменил позицию и перевернулся с бока на живот, чтобы скрыть то…. Впрочем, видно почти ничего не было. Наташа и не думала никогда, что так можно загорать. Через несколько секунд она уже устраивалась поудобней на упругой Вероникиной попе, проводя ладошками по стройной загорелой спине с полоской от лифчика, и рассказывая историю о поезде, просыпающем горох, подобно манне небесной, на радость курам, гусям и другим представителям животноводческой фауны. Коля осторожно поднялся, неловко прикрывая руками топорщащиеся трусы и сказал, что «отойдет на минуту окунуться».
