Праздник, с военной пунктуальностью, повторялся каждый день!
Со временем, подростки превратились в юношей, и у них появились другие заботы, а старый адмирал, словно скалистый берег противостоявший ледяным волнам времени, продолжал исполнять свой вечный ритуал.
Макнув часы на цепочке в чашку с уже шестой порцией утреннего чая, Фук равнодушно выглянул в иллюминатор.
Дождь стал сильнее. Барабаня в стекло, он превратил мир в искаженные картины, где ровные ряды соседних домов расплылись в нечто неузнаваемое: сплошные серые краски смешанные невпопад безумным небесным художником.
Раньше адмирал не пугался непреклонной стихии, а порой, надо признать, и вовсе любил играть с ней в открытое противоборство. Командуя «всплытие»! — Фук выбирался наружу и, вцепившись в поручни, гордо смотрел вперед: острые капли царапали ему лицо, пронзая насквозь ледяным ветром. Но адмирал не обращал внимания. Он был сильнее. Круче всего, что творилось вокруг! Пока кровь бурлила в жилах, мышцы делались крепче стали, а ясность мысли даровала веру, что ничего не может помешать смелому и отчаянному моряку идти к намеченной цели.
Он не боялся ни метких выстрелов врага, ни опасных глубин океана. Даже случайная хворь обходила капитана стороной. Никто на свете не смел встать у него на пути. Никто кроме времени. Именно оно и подкараулило непокоренного семи ветрам мореплавателя. Словно подлый убийца, из-за угла, неумолимый Хронос нанес старику разящий удар прожитых весен.
Это случилось ровно пяти лет назад. В один из радужных весенних дней, Фук внезапно понял, что силы потихоньку покидают его дряхлое тело. Конечно, он попытался противиться неизбежности: принимал различные микстуры, мази, советовался с местными эскулапами, изнурял себя упражнениями, — но все было бесполезно. Хронос отчитывал жизненные песчинки, не обращая внимания на мольбы и уговоры бывшего храбреца.
Причмокнув губой, Фук покосился на огромную черно-белую фотокарточку, которая отчего-то накренившись вправо, будто при качке. На фоне ремонтных доков, положив руки друг другу на плечи, стояли трое молодых офицеров.
Фук слишком хорошо помнил своих друзей, чтобы выкинуть из головы то замечательное время, когда они были молоды. Он мог забыть, что случилось вчера или даже минуту назад. Но прошлое виделось ему ярко, как никогда.
Того что справа, звали Луис Варра, а в середине возвышался Гордж Гордью. Время не пощадило ни того, ни другого. Луис давно покоился на Саксонском кладбище, а вот Гордж — попал для адмирала в разряд непримиримых врагов. Именно он стал командующим Полюсным флотом и как следствие — отправил Фука на заслуженный отдых. С тех самых пор, адмирал перестал считать его своим другом, братом и верным соратником.
