Мошкин. Должно быть, второй.
Вилицкий. Второй уже?
Мошкин (быстро оборачиваясь к Вилицкому). Петруша... Петруша, что с тобой?
Вилицкий. Со мной... Михайло Иваныч?.. Ничего...
Мошкин (подходя к нему). За что ты на нас сердишься, Петруша?
Вилицкий (не глядя на него). Я?..
Мошкин. Ведь я все знаю, Петруша; ведь ты из города не выезжал. Целых пять дней тебя у нас не было... Ты от меня прятался... Петруша, что с тобой, скажи? Или кто-нибудь из наших тебя обидел?
Вилицкий. Помилуйте... напротив...
Мошкин. Так отчего ж вдруг такая перемена?
Вилицкий. Я вам это... потом все объясню, Михайло Иваныч...
Мошкин. Мы люди простые, Петруша; но мы тебя любим от всей души; извини нас, коли мы в чем перед тобой провинились. Мы все это время не знали, что и придумать, Петруша; духом пали вовсе, измучились. Вообрази сам, каково было наше положение! Знакомые спрашивают: а где же Петр Ильич? Я хочу сказать: отлучился, мол, из города, на короткое время - а язык не слушается... что будешь делать? Перед свадьбой - вообрази. А Маша-то бедная! О себе я уж и не говорю. Ведь Маша... представь: ведь она твоя невеста. Ведь у ней, у бедняжки, кроме тебя да меня, никого на свете нет. И хоть бы какая была причина, а то вдруг - словно ножом в сердце пырнул.
Вилицкий. Право, Михайло Иваныч...
Мошкин. Ведь я знаю, Петруша, она у тебя сейчас была...
Вилицкий слегка вздрагивает.
Сегодня поутру она вдруг надевает шляпку; я спрашиваю - куда? А она мне, словно полоумная: пустите, говорит, за покупками. (Уныло.) Ну, какие уж тут покупки, Петруша, сам посуди! Я ничего; отпустил ее - да за ней... Глядь, а она по улице бежит-бежит, сердечная, да прямо сюда... Я за угол, знаешь, вот где штофная... Смотрю, эдак через четверть часика, выходит она от тебя, моя сиротка, лица на сердечной нет; села, голубушка, на извозчика, опустила эдак голову да как заплачет... (Останавливается и утирает глаза.) Жалости подобно, Петруша, право!
Вилицкий (с волнением). Я виноват, Михайло Иваныч, точно виноват и перед ней и перед вами... Простите меня.
Мошкин (со вздохом). Ах, Петруша, Петруша! не ждал я этого от тебя!
Вилицкий. Простите меня, Михаиле Иваныч... Я вам расскажу... Вы увидите - все это уладится. Это так. Я сегодня же буду у вас и сам все объясню. Простите меня.
Мошкин. Ну, вот и прекрасно, Петруша; ну, и слава богу. Я знал, что ты не в состоянии нас огорчить умышленно... Дай же мне обнять тебя, душа моя! ведь я целых пять дней тебя не видал... (Обнимает его.)
