дни. Если я ошибаюсь, если я вас напрасно огорчила - извините меня... На ваше последнее посещение...До свидания". (С некоторым смущением.) Ну к чему это, к чему это? Что это такое? Как не стыдно наконец... Вечные недоразумения... Хороша перспектива в будущем! Ну, положим, я точно не прав, не был у них пять дней сряду; но зачем же сейчас выводить такие заключения?.. И что за торжественный тон! (Взглядывает опять на письмо и важно качает головой.) Во всем этом гораздо больше самолюбия, чем любви. Любовь не так выражается. (Помолчав.) Впрочем, я точно к ним пойти должен сегодня же. Я перед Машей виноват, точно. (Ходит по комнате.) Я к ним теперь же заеду, перед департаментом... Оно и кстати. Да, да, решительно поеду... (Останавливается.) Да; только сначала мне ужасно будет неловко... Ну, делать нечего!
В передней раздается стук. Он прислушивается и прячет письмо в карман. Митька входит.
Что такое?
Митька. Господин Фонк пришли-с. Желают вас видеть-с. С ними господин какой-то-с.
Вилицкий (помолчав немного). Проси.
Митька выходит. Входят Фонк и Созомэнос. Вилицкий идет им
навстречу.
Как я рад...
Фонк (пожимая ему руку). Петр Ильич, позвольте вас познакомить с одним из моих приятелей...
Вилицкий и Созомэнос кланяются друг другу.
Вы, может быть, слыхали... господин Созомэнос...
Вилицкий. Как же... я...
Фонк. Уверен, что вы оба друг друга полюбите...
Вилицкий. Я не сомневаюсь...
Фонк. Занимается литературой, и с большим успехом.
Вилицкий (с уважением). Ага!
Фонк. Он еще ничего не печатал... но он мне на днях прочел повесть... Прекрасно написанное сочинение! Особенно слог - превосходный!
Вилицкий (Созомэносу). Как заглавие, позвольте узнать?
Созомэнос (отрывисто; он вообще отрывисто говорит). "Благородство судии на берегах Волги".
Вилицкий. А!
Фонк. Много чувства, теплоты; есть даже возвышенные места.
Вилицкий. Мне бы очень было лестно, если б господину Созомэносу угодно было прочесть также мне свою повесть...
Фонк. О, я думаю, он очень будет рад... (Взглядывая на Созомзноса.) Господа авторы от этого редко отказываются.
Смеется; Созомэнос отвечает ему внутренним и хриплым смехом. Вилицкий. Садитесь, господа; да не угодно ли трубок?
Он подает им чубуки и табак. Фонк отказывается. Созомэнос садится, медленно набивает трубку и медленно озирается кругом.
Фонк (Вилицкому, пока Созомэнос набивает трубку). И вообразите, какая странность! Господин Созомэнос до сих пор нисколько не подозревал в себе литературного таланта... а он, как видите, не первой молодости... Сколько вам лет, Алки-виад Мартыныч?
