Брина притихла, но надолго ее хватило – рука устремилась глубже. Ролан сжал ягодицу крепче.
– Еще одно движение, Брина – лишу нижнего белья, – огрубевшим голосом произнес Ролан.
– Не лишишь, – сдавленным голосом произнесла Брина.
– Хочешь проверить?
Брина не хотела проверять. Она отдернула руку, а Ролан поставил ее перед собой.
– Не играй со мной, – выдавил сквозь зубы Ролан, заглядывая не в глаза, нет – в душу. Ожесточившийся взгляд, сведенные вместе брови, искры сдерживаемой ярости в глазах. Ролан определенно был сердит.
Он схватил ее за руку и пошел дальше.
Шли теперь в полном молчании. Ролан думал о своем, а Брина о своем. Ей было неловко от случившегося и не только из-за физической близости, тактильных контактов, которые они себе позволили. Они перешли грань дозволенного, когда «стыдно», «неуместно», «нельзя», остаются далеко позади, и ты позволяешь другому человеку совершать то, чего до этого не позволял никому, разрешаешь увидеть себя с той стороны, которая до встречи с ним усердно скрывалась. И такая близость пугала. Брина никогда и никого не подпускала к себе настолько, как сейчас подпустила Ролана. Брина всех держала на расстоянии, устанавливала собственные правила игры, однако здесь и сейчас эти правила не имели никакого значения. Она нарушала их одно за другим, да так естественно, так легко и просто, что это не могло ее не испугать и заставить беспокоиться. Но самое главное, – Брина чувствовала, – что то же самое происходило с Роланом. Пускай он не предпринимал активных попыток с ней сдружиться, но уже не держал ее на далеком от себя расстоянии как раньше, и в этом Брине виделась опасность.
– Где ты вырос? – спросила Брина, желая заполнить угнетающую тишину, которая рождала в голове неприятные мысли.
– В интернате.
– В интернате? – удивилась Брина.
– Да.
И снова замолчали. Брина хотела как лучше, а получилась как всегда некстати. Но теперь она понимала, что именно интернатское воспитание могло отразиться на характере Ролана, и сформировать его той неприступной личностью, которой он являлся сейчас.
Тут в их застопорившейся беседе замаячил лучик надежды. Они вышли из коридора бутиков и оказались напротив огромного магазина. «Все для мужчин» гласила вывеска.
– Что это? – спросила Брина, вглядываясь в стеклянный фасад арендованного помещения. – Что тебе здесь нужно?
– Инструменты. Здесь продают именно их.
Брина убедилась в этом, заглянув сквозь витрину. За ней тянулись ряды стоек, уставленные самой разнообразной техникой, инструментами и непонятными ей принадлежностями, которые могли оказать услугу любому мужчине.
