— Хорошая такая, — шепчет Зубов, отрываясь от губ, чтоб попробовать все остальное на вкус. У нее столько сладких местечек, что невозможно сделать выбор. Хочется сожрать всю. Полностью.
Он прикусывает шейку, проходится по горлу вниз, к плечам и, откидывая на руль спиной, к небольшой вкусной груди.
Клубничка гнется, словно гимнастка или танцовщица, талия тонкая, голенький живот подрагивает от нахальных прикосновений рук и языка. Для того, чтоб достать туда, куда хочется, Зубов чуть приподнимает ее, полностью укладывая на руль и радуясь, что сигналка на патриоте дубовая, и сразу нажать не получится. А то бы на весь двор сейчас орала.
Он щедро лижет живот дрожащей девушки, нетерпеливо задирая на ней коротенькую тряпку, изображающую одежду, и добираясь до груди.
Замирает на секунду, судорожно выдыхая от охренительного зрелища.
Ее грудь, небольшая и стоячая, с собранными в остренькие вершинки сосками — само совершенство.
— Ты — охренительная, — делится впечатлением обычно немногословный Зубов, прежде чем с наслаждением куснуть чувствительный сосок.
Клубничка вздрагивает и стонет уже не переставая, ее длинные ножки беспомощно елозят с двух сторон от кресла, пытаясь хоть во что-то упереться, а промежность розовых трусиков совершенно мокрая. Зубов тяжко мучается от того, что не может сейчас попробовать ее на вкус так, как того хочется, полноценно, но ничто не мешает хотя бы пальцы в трусы сунуть.
Он мягко тянет ее на себя, Клубничка скользит по рулю, опять усаживаясь на колени и наконец-то упирая одну ногу в сиденье позади, а одну Зубов легко перекидывает себе на плечо. Гольфик, уже приспущенный, дико будоражит, а растяжка еще больше заводит.
Ох, как он с ней сейчас поиграет! Такая Клубничка попалась, такая сладкая!
На его пальцы в трусиках она реагирует дрожью и широко раскрытыми в удивлении глазами. Опять оглядывается, словно не осознавая происходящее, а затем упирается своим расфокусированным и немного испуганным взглядом в темные глаза Зубова.
— Я… — неожиданно шепчет, потом облизывает губы, сводя Зубова с ума этим простым движением, — Я не…
— Что? — он отвечает, одновременно проталкивая два пальца в нее и упираясь большим в клитор, — что, Клубничка?
— Ай… Что вы… Ай…
Она стонет, не в силах сказать ни слова, дрожит, и эта вкусная дрожь еще сильнее отдается в нем.
Зубов понимает, что кончит сейчас прямо так, не снимая штанов, просто от одуряющего аромата клубники, забившегося, похоже, в каждую его пору, от ее глаз безумных, от волос, рассыпанных по плечам, от острых возбужденных сосков, бесстыдно задранной футболки и гольфиков на ногах.
