И если бы действительно получалось забыться, почувствовать себя счастливой от ощущения причастности к великолепной публике, наслаждаться вкусной едой и необременительным флиртом. Так ведь нет, обязательно в самый неподходящий момент — например, во время умной беседы с Цензором Тремулом Марцием — вспомнится, что он содержит публичный дом, который часто используется для Демонических оргий. И отвратителен станет этот любезный, образованный человек, захочется немедленно сказать ему гадость. Или консул Септимий — прекрасный семьянин нежный отец семерых детей, собиратель древностей, — По приказу которого был убит второй претендент на его должность. Отравлен каким-то тонким ядом, не оставляющим следов. Все об этом знали, судачили между собой и потихоньку восхищались ловкостью, с которой все было проделано. Или, к примеру, сенатор Порций Ферст, недавно вернувшийся из южной провинции империи. Он считал себя экспертом в области изготовления и окраски шелковых тканей. В изобретенный им состав кроме восьмидесяти ингредиентов входила человеческая кровь. Именно поэтому, как он считал, его ткани приобретали такой несравненный, пурпурно-сияющий цвет.
…Милые человеческие слабости. Ничего особенного. Рядом с выдумками демонов краска на основе человеческой крови казалась пустяком. Но скоро Арэлл поняла, что боится разговаривать с сиятельными магистратами, чтобы не узнать очередную страшную мерзость о каждом из них. Эдил[22] Серторий Квинт, сенатор Полибий Катиллин…
Квестор[23] Антонин Пий был единственным в этой толпе, с кем Арэлл до некоторого времени могла общаться без внутренней брезгливой дрожи. Толстый, страдающий одышкой человек с грустными глазами, обремененный большой семьей и кучей нахлебников. Его должность не приносила большого дохода, а взятки, как сам признавался, он брать не умел. Считал ниже своего достоинства.
На последнем торжестве он долго разговаривал с элланкой.
— Прекрасный праздник, — отдуваясь и вытирая вспотевший лоб, едва только увидел невесту наследника, заявил он, — И еще больше его украшает ваше присутствие, дорогая.
— Не будем обо мне, — поспешила остановить его девушка, уже зная, что комплименты могут затянуться надолго. — Расскажите, как вы.
— Вы понимаете, милая, — начал он сразу доверительно, поддерживая Арэлл за локоть, — признаться, иногда начинаю чувствовать себя неполноценным. Не далее как вчера разбирали дело лурия Клавдия. Нет, естественного, не того, не вашего, то есть я хочу сказать — не сиятельного лудия-наследника. Так вот, убийство раба. Причем раб, дубина, сам напал на достопочтенного лурия при свидетелях. И был убит. Разорван на куски мастифом своего хозяина. Извините, дорогая, за кровавые подробности. Конечно же необходимо судебное разбирательство. По закону всех рабов, содержащихся в доме, надлежит подвергнуть пыткам и казни. Вижу, я шокировал вас, но таковы законы. Так вот, интерес лурия Клавдия был в том, чтобы не потерять свою собственность, за которую он, надо сказать, заплатил немалые деньги из-за одного безумца. Он приходит ко мне с довольно крупной суммой денег и просит уладить это дело миром. Повернуть все как-нибудь так, словно не было никакого нападения и он сам убил раба. Хотел показать гостям охотничьи качества собаки. А я, вы представляете, не смог взять деньги. Не смог, и все.
