- Ну, у тебя с собой палка, - повела она тонкими бровками и прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.
Ага, палка. Можно подумать, она не понимает, что у меня торчит в штанах. Хотя, спасибо, что не предположила, что я боюсь её настолько, что обосрался вперёд.
- Это симптом доброго утра у холостого мужика.
Сместил её поближе к коленям, чтобы она перестала ёрзать и делать только хуже "симптому".
- А чего не лечишь? Симптом нужно лечить сразу, пока дело не дошло до чего серьёзного. Это я тебе как человек засыпающий под Малышеву говорю.
- Пилюли нет под рукой.
- А рука под другой рукой? Отпилюлил бы кулак да и симптом бы спал.
Мля… Вздохнул и с трудом сдержался от закатывания глаз. Отпилюлил бы... Кого-нибудь я бы точно отпилюлил, но её брат отвернёт мне голову, если узнает. Да и сама Симона вряд ли воспринимает меня как мужчину. Скорее всего, я для неё просто друг брата, которого она знает почти десять лет.
Десять лет… Как много с тех пор изменилось. Как сильно изменилась она два года назад, когда я вернулся из штатов после почти года отсутствия. Из угловатого подростка, чьё второе имя «бунт», она внезапно превратилась в обольстительное совершенство, но осталась верна своему второму имени.
Долгие секунды смотрела в мои глаза и внезапно рассмеялась в голос. Закатилась, как колокольчик и уткнулась носом мне в шею, продолжая смеяться трястись в веселых конвульсиях, шевеля задом так, что ещё немного и я точно стяну с неё шорты, чтобы проверить насколько информация об отсутствии трусов достоверна.
- И что ты смеешься? – спросил, обреченно выдохнув.
- Просто… - продолжала она смеяться, утирая уголки глаз от выступивших слёз. – Просто представила, что где-то сейчас обезьяна не станет человеком из-за того, что ты забрал у неё палку.
- Думаешь, обезьяна с такой палкой в руках стала человеком?
- Ну, учитывая, что многие любят класть на многое, то такая теория имеет право на существование, - ответила она и снова уткнулась носом мне в шею.
Хмыкнул и мягко прислонился щекой к её абсолютно белым волосам.
А ведь ещё год назад они были русыми, почти пшеничными, но один пьяный разговор между мной и Ромкой, случайно услышанный Симкой, толкнул её на кардинальные перемены во внешности.
За каким-то чёртом мы с её братцем решили поспорить о практичности длины женских волос. Ромка для себя еще не определился, а я сказал, что волосы у девушки должны быть длинными, чтобы их было удобно намотать на кулак и до упора натянуть их обладательницу. Симка на это отозвалась из-за угла смачным «фубля», а утром я проснулся с жутким похмельем и обнаружил её короткостриженой и с новым цветом волос.
