–Игорь Владимирович, простите! Мы же всегда даем девочкам отгулы! Лина также, как и все остальные брала выходные. Я никогда не интересовалась куда она ходит, да и брала она их всего два раза.
–Я не спрашиваю, твою мать, куда таскалась эта бл*дь! Я спрашиваю, почему ее еще нет здесь?!
–Мы искали…
– Инга, – тихий шипящий оттенок заставил ее нервно сглотнуть, – Напомни мне, пожалуйста, как поживает твоя наркоманка – мать?
–Прошу вас, Игорь Владимирович! Я ее найду, из – под земли достану, клянусь!
– Вот и найди. Сроку тебе неделя. На эту девку поступил заказ, ты бестолочь, хоть из базы ее удалила, раз она пропала. Клиент уже и бабки перевел, а тут неувязочка. Короче, если через неделю девку не найдешь, я отправлю в качестве утешительного приза нашему садисту твою мамашу, и разрешу ему ее не возвращать. Пошла вон!
Эстер
– Чтоб его…– и со злостью швырнула початую бутылку конька стоимостью в несколько тысяч долларов в камин.– Ты заплатишь мне за все, гад, будь ты трижды проклят!!!
Боль раздирает все внутренности, и так тошно, что хочется здохнуть! Бл*ть, как же так, а? Единственный кто оставался у меня в этом поганом мире это моя старшая сестра Дилия, которая всю жизнь меня оберегала, и которую сегодня опустили в сырую и промозглую землю.
Ее машину взорвали вчера ночью, и кажется, земля улетела в пропасть вместе с чудовищной вестью, и до сих пор не вошла на свою орбиту. А утром на мейл пришло видео, на котором засняты последние минуты жизни Дилии. До сих пор в ушах эти ужасные душераздирающие предсмертные крики сестры, и безучастие на лице человека снимавшего горящий автомобиль.
Князь не прощает.
Всего три чертовых слова сказанных размеренным и монотонным голосом, словно рядом не горел заживо человек, и его крики не нарушали его еб*ную идиллию. В тот момент истерика накрыла пронизывающим вакуумом и все что я могла это истошно кричать, обливаясь жгучими слезами. Я боялась представить последние минуты Дилии, задыхалась от фантомной боли плавящейся кожи, которая наверняка слазила огромными струпьями со всего тела.
Жгучее чувство потери и одиночества рвали душу в клочья, и единственное, что оставалось делать – это залить зияющую пустоту алкоголем, чтобы не было так больно и паршиво.
Русский ублюдок будет харкать кровью, когда я до него доберусь. Сердце ему вырву и скормлю своим псам! Ненавижу, как же я его ненавижу! Даже кончики пальцев подрагивали в предвкушении ощутить его горячую плоть, болтающуюся на костях. Этой забаве ее научила сестра. Перешагнув жалость и отвращение, чужая боль возносит тебя до немыслимых высот, дает в руки мощный инструмент – безграничную власть.
