Я зависаю взглядом на наших крепко переплетенных пальцах и меня насквозь прошивает мысль: «Это правильно, и только так и должно быть». Но всё-таки высвобождаю свою из его горячей руки.
– Хорошо. Только давай спустимся на пляж. Здесь слишком многолюдно.
***
Мы пересекаем площадь и спускаемся по лестнице к морю. Для середины сентября вечер очень тёплый, ночного бриза совсем не чувствуется, полный штиль. Присаживаюсь на гальку в нескольких шагах от прибоя. Кир садится рядом. Затянувшееся молчание. Он не стремится его прервать.
От ночных огней площади по тонкой линии берега струится рассеянный свет. Огромная жёлтая луна только-только взошла над горизонтом, и зыбкая лунная дорожка тянется от неё прямо к нашим ногам. Мягкие волны размеренно и спокойно накатываются на берег, омывая округлые камни, придавая им фактуру и цвет. Эти волны, луна и ещё бесстрастные звезды, сверкающие в чёрном небе подобно мелкой алмазной россыпи, умиротворяют моё беспокойное сердце, настраивают его на гармонию с природой и миром вокруг. Я расслабленно и глубоко вздыхаю, радуясь этому ощущению, пытаясь удержать его внутри.
И, вдруг, обращаю внимание на то, как напряжена поза Кира, как он взволнованно теребит пачку сигарет в руках, как мрачно хмурится и как сейчас на меня смотрит. Такой взгляд я вижу впервые за эти дни. В его глазах, как всегда, бушует стихия, но в этой стихии плещется … смущение?
Он смущен, или мне это только кажется?
Нет, не кажется, потому что под моим внимательным взглядом он быстро опускает глаза, задумчиво, с тяжелым вздохом, принимается покусывать нижнюю губу, и продолжает молчать, словно не знает с чего начать разговор.
Надо ему помочь и с чего-то начать самой. С чего-то отвлеченного, а не основного.
– Я ценю то, что ты сделал в «Бубнах». Это был мужской поступок. Спасибо!
Пожимает плечами в ответ.
– Тут не за что благодарить. Как иначе? Я видел, что он к тебе прицепился и тебе это не приятно. И потом, он сказал отвратительную гадость. Такое нельзя спускать!
Чувствую, как напряжение уходит из него, как он начинает расслабляться.
– Ты слышал, что он сказал?
– Я прочитал это по его губам. И, если ты сомневаешься, … я не думаю так … о тебе.
Смотрю в его глаза и теперь вижу в них, как и у ворот моего дома вчера вечером, накал мрачного огня и тоски.
– А как ты обо мне думаешь? – срывается с губ.
Слышу, как дрожит мой голос, и состояние умиротворённого спокойствия покидает меня.
– Прости! – произносит отрывисто и тихо, хмуро опускает взгляд и закуривает.
