Я внимательно слежу за его движениями. Он суёт телефон в карман и идёт ко мне непринуждённой походкой.
Вот он в двух шагах от меня.
— Поздравляю с выигрышем, — говорит и просовывает руку во внутренний карман куртки. — Кое-кто хочет с вами познакомиться, — заключает он, протягивая мне чёрный конверт.
Я беру его и киваю, но молчу. Открываю конверт и читаю содержимое, осознавая, что скоро я встречу причину того, кем я стала сегодня.
Клуб Diablo
Улица Леонардо Вальдеса.
Сегодня в 22:00
— Будьте пунктуальны, — предупредил мужчина пугающим тоном.
Я засовываю конверт внутрь кожаной куртки и завожу мотор.
«Наконец-то я встречусь с Карлосом Гардоса».
ГЛАВА 2
Карлос
Моя жизнь похожа на огонь, он разгорался медленно, становясь всё более неудержимым и — самое важное — обжигающим.
Сильный.
Могущественный.
Это я.
Гавана — мой город во всех смыслах.
Тебе нужна услуга? Обратись к Карлосу Гардоса.
У тебя проблемы? Всегда звонишь только Карлосу Гардоса.
Единственное, что люди никогда не должны делать, это создавать мне проблемы. Ненавижу тратить время, ходить вокруг да около, и что более важно — ненавижу ложь.
К счастью для меня, я могу её распознать. Это дар, за который должен благодарить своё прошлое.
Люди лгут постоянно, они настолько привыкли к этому, что больше не различают правду, но я умею, достаточно только наблюдать.
Меня забавляет изучать неуверенные движения тех, кому есть что скрывать, наблюдать за незаметными изменениями дыхания, следить за взглядом, который бессознательно блуждает в поисках вдохновения. Нетрудно обнаружить лжеца, как и несложно дать понять идеальному придурку, кто главный.
Возьмём в качестве примера этот момент. Передо мной находится очередной безмозглый придурок.
Он владелец клуба Diablo или, если быть точным, моего клуба. По понятным причинам я использовал подставное имя, и теперь этот подвид человека считает, что имеет право голоса.
Я уже говорил, что ненавижу, когда люди наёб*вают меня? Возможно, да, но я повторюсь. НЕНАВИЖУ ТАКОЕ!
Это буквально вгоняет меня в ярость, а это нехорошо. Я не хочу быть жестоким; плохим — да, но жестоким — нет. И всё же стоящий передо мной мужчина делает всё, что в его силах, подстрекая меня к насилию. Он явно нуждается в том, чтобы ему освежили память.
— Вы не можете… — протестует он, заметно напрягшись.
Моя рука дёргается к нему в жесте, который на любом языке означает «Заткнись, бл*дь».
Я встаю и невозмутимо застёгиваю пиджак.
«Нужно напомнить ему, кто я».
