Жизнь Аполлония Тианского | страница 65
35. Предмет нашей беседы столь огромен и запределен познанию, что не умею я подобрать подходящего для объяснений примера, но все же вообразим себе корабль, какой строят египтяне, когда отправляются в наши моря ради обмена индийского товара на египетский. Имеется древний указ о Ерифрейском море[111], положенный еще царем Ерифром в ту пору, когда владел он этим морем: да не войдут египтяне в Ерифрейское море на длинном корабле, но да входят на круглом и лишь на одном. Однако же египтяне исхитрились выстроить вовсе не такой корабль, как у всех прочих: по бокам его они приделали скобы, коими обычно скрепляют судно, но борта и мачту подняли выше, а внутри понастроили множество рубок, какие бывают на палубах. Многочисленные кормчие, руководимые старейшим и мудрейшим, правят этим судном, а на носу его стоят доблестные начальники и искусные моряки: есть там и паруса, и гребцы, есть и военная охрана от дикарей, обитающих на правом по входе берегу залива, ибо следует защититься в случае, ежели дикари эти нападут на мимо идущий корабль. Вот с таким судном более всего сходен космос, о коем мы и станем рассуждать на основании нашего кораблестроительного примера. Первое и главнейшее кормило следует вручать божественному Творцу живого космоса, а места пониже — богам, управляющим его членами. Следует согласиться со стихотворцами, кои говорят, что многие боги обитают в небесах, многие в море, многие в ручьях и родниках, многие по всей земле, а иные и под землей — однако же преисподнюю, если таковая и существует, мы не должны считать частью космоса[112], ибо певцы изображают ее юдолью ужаса и погибели».
36. Когда Иарх окончил свою речь, то Дамид, по его собственным словам, был вне себя от восторга и громогласно выразил свое восхищение, ибо прежде ему и в голову не приходило, что житель Индии может бегло изъясняться по-гречески, а уж тем более — пусть даже и выучит язык — что может он говорить столь складно и уместно. Восхищается Дамид и взглядом и улыбкой Иарха, и богодухновенностью высказанных им суждений. Да и Аполлоний, чья речь всегда была короткою и учтивою, к Иарху обращался еще более кротко и учтиво, так что, когда садились они потолковать — а случалось это часто, — то становился он сходен с Иархом.
37. Когда все прочие похвалили сказанное Иархом не менее, чем строй его речей, Аполлоний задал новый вопрос: что, по мнению мудрецов, обширнее — земля или море? «Ежели сопоставить землю с морем