, а вода его почитается заповедной и потому не употребляется ни для питья, ни для орошения, но по всей Индии служит залогом клятвы. Вблизи колодца находится огнедышащий кратер, исторгающий свинцовое пламя, однако же ни дыма не испускающий, ни какого-либо запаха; лава из этого кратера никогда не извергается, но поднимается лишь настолько, чтобы не перехлестнуть за край жерла. Здесь индусы очищаются от невольных прегрешений — поэтому мудрецы именуют колодец «колодцем уличения», а огонь — «огнем прощения». По словам Аполлония, довелось ему увидеть также два каменных сосуда: сосуд дождей и сосуд ветров. Когда Индия страждет от засухи, то сосуд дождей, лишь откроют его, испускает дождевые тучи и увлажняет всю землю, а ежели дождь льет сверх меры, то сосуд закрывают, и ливень прекращается. Что же до сосуда ветров, то он, как я полагаю, действует подобно меху Эола
[92]: чуть приоткрыв этот сосуд, мудрецы выпускают один из ветров, дабы дул он в нужное время года, освежая землю. А еще оказались на холме кумиры богов, и не только индийских или египетских — тут ничего дивного нет — но и стародавние греческие: то были изваяния Афины Градодержицы и Аполлона Делосского и Диониса Лимнейского, а также и Амиклейского, и множество других, столь же древних, — все эти кумиры были воздвигнуты индийскими мудрецами и почитались на эллинский лад. Обитают мудрецы в самой середине Индии, и на холме у них устроено возвышение, изображающее пуп земли: здесь они возжигают священный огонь, который якобы получают от лучей солнца — и к Солнцу каждый полдень возносят они песнопения.
15. О том, каковы мудрецы и каков холм, где они обитают, довольно сказано самим Аполлоном, ибо в одном из своих посланий к египтянам он говорит: «Я видел индийских брахманов [93], обитающих на земле и не на земле, без стен обороненных и не владеющих ничем, кроме всего сущего». Так пишет Аполлоний в изощренной своей мудрости, а Дамид передает, что брахманы используют для сна травяные циновки, устилая землю той травою, какою им заблагорассудится, а еще он передает, что видел, как они возносятся на высоту двух локтей и отнюдь не ради потехи, ибо чужды такому тщеславию, но удаляясь от земли и устремляясь вослед Солнцу — так угождают они богу. Что же до огня, добытого от солнечных лучей, то, хотя облик его телесен, они не возжигают его на жертвеннике и не сохраняют в очагах, но, подобно тому, как исходящее от солнца сияние отражается в воде, так же и этот огонь виден парящим и вьющимся в воздухе. Они молятся Солнцу, правящему поворотами года, дабы во благовремении согревало оно землю ради процветания Индии, а по ночам молят солнечный луч не скорбеть о ночи, но остаться с ними, ибо он у них в плену. Потому-то Аполлоний и пишет, что «брахманы обитают на земле и не на земле». А в словах «без стен обороненные» он разумеет туман, под покровом коего они живут, ибо, обитая по видимости под открытым небом, в действительности они воздвигли над собою сень, так что не мокнут под дождем, а греются на солнце, когда сами того пожелают. Что же до слов «не владеющие ничем, кроме всего сущего», то Дамид толкует их следующим образом: все источники изобилия, исторгаемые из земли пляшущими вакхантами, когда сотрясает Дионис и вакхантов и землю, текут и для упомянутых индусов, ежели надобно им угоститься или угостить, — а стало быть, Аполлоний верно утверждает, что мудрецы, ни о чем не пекущиеся, но получающие все желаемое, имеют то, чего не имеют. Волосы они носят длинные, как носили в древности лакедемоняне и мелосцы, а также жители Тарента и Фурий, и вообще все, кто соблюдал спартанские обычаи. Голову они повязывают белой повязкой, ходят босиком, а одежду надевают так, чтобы одно плечо оставалось обнаженным. Соткана их одежда из самородной шерсти, которую производит земля
