А когда царь рассуживал тяжбу между деревнями и похвастался Аполлонию, что слушание дела заняло лишь два дня, тот отвечал: «Долго же пришлось тебе искать справедливого решения!» Как-то раз, собравши разом обильные подати, царь открыл казну, чтобы показать Аполлонию свои сокровища и склонить его к любостяжанию, однако тот ничему из увиденного не удивился, промолвив: «Для тебя, государь, это богатство, а для меня — плевелы». — «В таком случае скажи, — попросил царь, — как я могу употребить все это наилучшим образом? — «Трать — ведь ты царь!» — отвечал Аполлоний.
и как, наконец, простясь с Варданом отправился в Индию(39—40)
39. И еще многое в этом роде говорил Аполлоний царю, находя его усердным в исполнении советов. Наконец, пресытившись обществом магов, он обратился к Дамиду: «В путь, Дамид — поспешим к индусам! Тех, кто приплыл некогда к пожирателям лотоса[49], позабыть о домашних привязанностях заставило лакомство, а мы, хотя и не отведав здешних яств, остаемся тут долее, чем это разумно и полезно». — «Я думаю точно так же, — отвечал Дамид, — однако, памятуя о сроке, который ты исчислил по львице, я ожидал, пока срок этот истечет — между тем он истек еще не полностью, ибо мы гостим тут лишь год и четыре месяца. Хорошо ли будет, ежели мы тотчас уйдем?» — «Нет, Дамид, — возразил Аполлоний, — ибо царь все равно не отпустит нас прежде восьмого месяца — ведь ты, я полагаю, и сам видишь, что он слишком благороден и добр, чтобы управлять варварами».
40. Когда, наконец, царь примирился с их уходом, и им позволено было отправиться в путь, Аполлоний вспомнил о дарах, кои медлил принимать до той поры, пока не обзаведется друзьями, и попросил: «О милосердный государь! Я не отблагодарил магов за гостеприимство и должен вознаградить их — итак, из благосклонности ко мне прояви попечение об этих всецело тебе преданных и премудрых мужах». Возрадовшись, царь отвечал: «Ради тебя я завтра же осчастливлю их и удостою многих милостей! А ежели сам ты не нуждаешься ни в чем из моего, то позволь хотя бы вот им взять у меня денег и всего, чего пожелают», — тут он указал на Дамида и его товарищей. Когда же и они отвергли посулы царя, то Аполлоний заметил: «Видишь, государь, сколько у меня рук и как они между собою схожи?» «Возьми хотя бы проводника, — промолвил царь, — да и верховых верблюдов, ибо путь ваш слишком долог, чтобы идти только пешком». «Быть по слову твоему, государь! — отвечал Аполлоний. — По слухам дорога эта и впрямь неодолима иначе, как на верблюдах, ибо они неприхотливы и легко отыскивают себе пропитание даже там, где нет пастбищ. А еще, я думаю, нам надобно запастись водою, наполнив ею, словно вином, мехи». — «На три дневных перехода страна будет безводна, — сказал царь, — а затем встретятся вам во множестве ручьи и реки. Путь вы должны держать через Кавказ — там и припасы в изобилии, и народ дружелюбен». Затем он спросил Аполлония, какой гостинец получит от него по возвращении, и тот отвечал: «Благодатный дар, государь, ибо беседы с мудрецами и меня сделают мудрее, так что я вернусь к тебе лучшим, нежели ныне». Тут царь обнял его и воскликнул: «Возвращайся — это наилучший подарок!»
