Итак, мы продолжаем путь вдоль берега, перескакивая из одного эстуария в другой и не пропуская ни одной реки. Что действительно делает приятным наше плавание, так это исключительная любезность, безукоризненная учтивость местных властей, таможенников, морской полиции и местных жителей, встречающих нас дружелюбно и гостеприимно. Побывав в странах, где посетителя принимают с гримасой на лице, если не с автоматом в руках, мы воспринимаем малайзийскую атмосферу как особенно благожелательную. Здесь тебе не грозят ни спесивость чиновников, ни другие неприятности.
После Куантана, который остается почти вне видимости с левого борта, пейзаж заметно меняется: высокие горы на заднем плане, крутые береговые уступы, весь этот малайзийский вариант Эстереля[7] постепенно растворяется, уступая место длинным, сверкающим серебром пляжам, окаймленным мангровой растительностью. За каймой пляжей простирается плоская равнина, гребни отдаленных холмов вырисовываются голубой дымкой на муаровом небе. Дует довольно свежий муссон. «Синга Бетина» клюет носом волны, которые стремительно бегут ей навстречу и курчавятся белой пеной. Порой форштевень зарывается в волне, срывая охапки рассыпающихся радугой брызг. Идем на моторе, чтобы держать курс на юг, надеясь до наступления ночи добраться до входа в Паханг. Мы покинули воды княжества Тренгану, и нашей ближайшей целью стал Пекан, столица княжества Паханг. Этот город стоит на реке в 15 милях от моря. Становится темно, когда мы входим в реку Паханг.
Два входа ведут в эстуарий, но, согласно лоциям, один хуже другого. Пока я раздумываю над тем, в каком из двух попытать счастья, появляется маленький буксир, тянущий за собой вереницу пустых шаланд к северному проходу. Два больших рудовоза стоят на якоре в нескольких милях от берега, не рискуя подойти ближе. К ним один за другим подходят лихтеры с оловянной рудой, добытой в местных рудниках. Если бы нам удалось присоединиться к процессии, возглавляемой буксиром, то мы в тот вечер не знали бы навигационных проблем. Но ночная темь сгущается до черноты, когда мы достигаем песчаных банок, преграждающих проход. Буксир несет большой белый фонарь, не слишком яркий, и мы стараемся не потерять его из виду, как вдруг он внезапно исчезает. Буксир миновал мыс и, прижимаясь левым бортом к берегу, чтобы остаться в искусственном фарватере, скрывается за дюнами. Лот нехотя соглашается дать несколько показаний, но они обескураживают нас. Еще минуту я придерживаюсь того же курса в надежде увидеть бакен или огонь на земле, хоть какой-нибудь ориентир, и почти тотчас мы садимся на мель, и крепко! Большие валы разбиваются на мелководье, и мы попадаем в неприятное положение. Мотор, запущенный на обратный ход, работает на полных оборотах, и мы снимаемся с мели. Но мы порядочно струхнули и уже не пытаемся форсировать проход до утренней зари.
