А мы мимо, всё ехали и ехали.
Минут двадцать в окно ветер прохладный задувал, я всё это время дышать забывала, до белых костяшек вцепившись в рюкзак. В таком напряжении сидела, что ноги затекли, и я, похоже, оцепенела.
А он молчал, увозил меня на юг в тишине. Что хочешь, то и думай.
Страшно.
Плакать хотелось, попросить пощады… Так же хотелось возмутиться и приказать меня, Ладкину принцессу выпустить, а лучше домой отвезти, я передумала одна на море ехать. Автостопом тем более.
Как же я так попала?
— А на юг куда именно? — спросил мужчина.
Я от неожиданности вздрогнула и спину выпрямила.
— На море, — безжизненно отозвалась я.
— Куда именно? Город, посёлок? — немного хрипло требовал он.
— Просто на море.
— То есть даже всё равно куда? — глянул на меня украдкой.
— Всё равно.
Опять, понуро сжавшись, осмелилась посмотреть на него.
Взрослый. Очень взрослый парень. Лет двадцать пять или даже двадцать семь.
Глаза у него большие серо-голубые. Даже в полутьме салона неплохо цвет различим. Разрез такой… волчий. Миндалевидный. И эти брови широкие с изломом, как обычно у волков бывает, взгляд делали суровым.
На брови и глаза спадали острые пряди густых тёмно-русых волос из копны, что во все стороны торчала. И ухо чуть вытянутое виднелось, знак того, что волк внутри человека настороже или возбуждён.
Нос прямой с крыльями, что шевелились, втягивая мой запах.
Скулы у него острые, лицо от этого казалось немного изнеможённым и худощавым. Щетина небрежная окутывала широкий рот...
Офигенно красивые губы!
Просто, как в анимешке нарисованные: не толстые, не тонкие, фигуристые с яркими ямочками в уголках.
Он заметил мой пристальный взгляд и улыбнулся.
Я тут же спряталась в тени своего капюшона, разглядывая только то, что осталось доступно взгляду.
Руки.
Он сидел в чёрной футболке, всё что торчало из-под одежды было исчерчено выпуклыми тёмными венами. Мышцы ярко выделялись жгутами. Сильные предплечья покрыты русой шерстью. Наколка в виде вязи, но не ирландской, а скорее славянской, хотя я мало что об этом знаю.
— Это древнее декоративное кириллическое письмо, — сказал незнакомец, проведя пальцем по своей светло-синей наколке.
Будто я его спрашивала! Мог бы и не пугать своим вниманием.
Палец у него длинный, костлявый с острым ногтем. Коготь, конечно. Он его может выпустить, острый, как нож. И порезать бедную Полечку, которая так ни разу в жизни и не увидела моря.
Я заныла.
А костяшки у него такие… Словно приспособлены кости молотить…
