— Я не стану участвовать в твоих махинациях, в принципе, как и мешать. Ваши разборки с Зевсом меня мало интересуют, — я отправился к бару в углу комнаты, чтобы обновить свой бокал.
— Аид, да как ты смеешь?! Наши разборки? Он твой брат, родной человек, предавший тебя и бросивший в этой каменной яме навечно! Я же о тебе переживаю…
— Так дело только во мне? Можешь не волноваться, я прекрасно себя чувствую в своем подземном склепе.
— Я пытаюсь восстановить твое честное имя, а вместо благодарности, ты еще смеешь нос воротить! Неблагодарная сволочь! — богиня вспылила, схватила с ближайшей тумбы небольшую статуэтку и молниеносно метнула, целясь мне в лоб.
Право, реакции мне не занимать, так что вещица вдребезги разбилась о стену, пролетев со свистом мимо головы. Непроизвольно сжав кулаки, направился к эмоциональной бестии.
— Не забывайся, Эрида, — процедил я сквозь зубы. — На сегодня дискуссий достаточно. Груди в руки и убирайся, не вынуждай выгонять тебя с позором.
— Ну, знаешь, со мной никто не смеет так разговаривать, — подскочила богиня, задрав голову. — Может ты и не так глуп, как многие считают, но тебе явно не хватает деловой хватки и дальновидности. Я предлагаю свободу выбора. Возможность променять мертвые души на небесный дворец на Олимпе. Только представь, имя Аид будет ассоциироваться с уважением, могуществом и силой. Больше никто не посмеет сказать, что старший брат оказался самым беспомощным и бесполезным. Я помогу тебе изменить жизнь, в твоих руках будут не только паршивые пещеры с никчемными душами, но весь мир!
— Ты действительно считаешь, что жажду доказать всем вокруг, что я не хуже моего брата?
— Аид, милый… — богиня ласково коснулась моего лица, — я знаю, что ты несчастлив здесь. Неужели это не повод постараться изменить несправедливое отношение твоей семьи? Не сомневайся, можешь мне довериться, и вместе мы…
Неожиданные крики и шум за дверью прервали Эриду, не дав договорить. Я поспешно отправился узнать в чем дело, мысленно благодаря сестер Мойр за знак свыше, а богиня разочарованно фыркнула, признавая тот факт, что рыбка вновь сорвалась с крючка.
***
Я была одна на берегу реки темной мрачной ночью. Поблизости ни одной живой души, даже скрипа сверчка не слышно в сырой траве. Попытка вспомнить, как я здесь оказалась, разбилась об острые камни забвения в мыслях. Лишь тоска и одиночество толкались внутри, распирая до физической боли грудную клетку. Захотелось закричать, но я забыла, как это делать. Хотелось повернуть назад и убежать как можно дальше от этого места, но река приковывала взгляд. Я знала, что мне нужно подождать. Что я должна быть здесь.
