— Точно, — кивнул его собеседник, — гоблины. Я вспомнил.
Эрик парня не помнил. Да и не до того ему было в то время, чтобы запоминать всех, кто сражался вокруг. Жаркое время было, зато нескучное.
Когда Нина на Земле запоем читала любовные романы, в том числе и фэнтезийные, о высшем обществе, оно казалось ей сборищем змей. Этакий серпентарий, в котором каждый может укусить другого. В принципе, от остальных сборищ, даже коллективов на работе, такие серпентарии не сильно отличались. С одной лишь разницей: аристократы считали себя, причем, по мнению Нины, незаслуженно, этакой привилегированной кастой, в которую было тяжело попасть «снаружи». Теперь, сидя за завтраком рядом с подобными представителями «касты», Нина понимала, что права. Во всем права.
Ни Генрих, ни Гордон, родственники барона Ореста, ей не понравились. Один — прямой как палка солдат, с удовольствием вспоминавший битвы и сражения, в которых участвовал, второй — хлыщ с великосветскими манерами. И оба — с чересчур раздутым самомнением, каждый со своим. Впрочем, расположившийся возле них со скучающим видом жених из столицы был ничуть не лучше. Он едва ли не зевал, демонстрируя всем и каждому, как скучно ему находиться здесь, в среде чуждых ему людей. Он — герцог, племянник императора! А все вокруг — мелкие сошки!
Единственное, что удивило Нину, — этот столичный красавчик, оказывается, тоже воевал. И, видимо, даже сражался на поле боя. Вряд ли солдафон Генрих мог видеть его где-то еще. С другой стороны, война издревле считалась одним из развлечений аристократов. Так что удивляться было нечему.
— Рисса Нейна, — обратился к ней между тем барон, прямо-таки лучась благодушием, — сегодня отличная погода. Предлагаю выйти прогуляться, всем вместе.
— Вы хотите гулять по саду? — насмешливо уточнила Нина. Её жутко раздражало обращение с ней, как с несовершеннолетней дурочкой. — Или по полям, где зреет пшеница?
— По замку, — язвительно заметил столичный жених. — Каждый будет гулять в собственной комнате.
— Отличная идея, — согласилась Нина, посматривая на уже третий хлебец с сыром, лежавший на тарелке. — Вот вы все там и гуляйте. У меня же есть дела поважнее. И прошу в них мне не мешать.
— Милая, — нахмурилась Ольгера, — император ясно дал понять, чтобы ты выбрала себе жениха.
«Выбрала», значит. Не являясь аристократкой, опекунша Нейны не желала ссориться, по-видимому, даже с захудалым бароном. Она прекрасно знала, что выбора не было, и Нейне следовало подчиниться воле императора, выйдя за его племянника. Знала, но при этом делала вид, что этот выбор был. Что ж, ее проблемы.
