— Скучаешь? — догадалась Юмелия Никоновна.
Думаю, ответ эта мудрая женщина знала и без моих слов.
Веселье исчезло, а я шумно выдохнул, провел рукой по лицу, думая, как лучше ответить. Скучал ли я по Музе и по минувшим дням?
— Прошлого не вернуть, — продолжала она. — У всех есть тайны. И все ошибаются. Но я видела, как светились глаза моей дочери год назад, и вижу в них печаль сейчас. Тебе нужно что-то делать, Луняша.
— Я как раз работаю над этим, Юмелия Никоновна, — признался я по секрету.
А мама Музы изогнула бровь, словно говорила: «Плохо ты стараешься, Луняша!».
— Хорошо, — кивнула, наконец, женщина. — Можно пить чай.
— И есть рагу? — подмигнул я.
— Врун ты, Луняша, — хохотнула Юмелия Никоновна. — Мое рагу несъедобное. Им мух хорошо по осени травить.
— А вы ко мне в ресторан приезжайте! Кузьмич приготовит ваш любимый суп. Да и мясо у него всегда готово, — предложил я.
— Гиблое там место, Луняша. Душно мне в городе, — призналась Юмелия. — Лучше вы ко мне чаще наведывайтесь. Без повода. Просто так.
С благодарностью улыбнулся. Эта женщина, несмотря на свои странности, с которыми не захотел мириться ее муж – отец Музы, была чудесной.
— Что-то они там притихли, — поделился я опасениями.
— Думаю, Эдуард получил сковородкой по темечку, — предположила гостеприимная хозяйка.
— Нужно срочно спасать сковородку, — вздохнул я, поднимаясь со стула.
Рубашка была испорчена. Решил позже надеть пиджак, а рубашку выбросить. А поскольку никуда не спешил, то на кухню я так и вышел, с бинтами на теле, в одних брюках, носках и ремне.
Муза сидела на диване. Юмелия Никоновна оказалась права. Сковорода уютно разместилась на столе перед девушкой. А Эдик опасливо косился на ладонь девчонки, но молчал. Будто Малышко выпытывала все секреты человечества.
***
Меня бесила эта сладкая парочка. Вот вечно они вдвоем воркуют, как голубки. «Луняша»! Пф! Свет клином на нем сошелся?
Ну ничего! Поест он у меня лимонный пирог! Так поест, что мало не покажется!
— Все, доволен?! — прошипела я, глядя на Эдика, который сопротивлялся и отказывался увозить меня домой, пока мама вышивала крестики на животе Демона. — Теперь мы можем ехать?
— Мы еще чай не пили! — хохотнул Лука, а я прищурилась, бросив короткий взгляд в его сторону.
— Тебе и виски хватило! — бросила я, поднимаясь на ноги.
— Езжайте, — одобрила мама, подошла к комоду и вынула серый мешочек. — Вот, Луняша, возьми. Дома заваривай. Твой любимый чай с травами.
