Мари собралась на выход, шею вытянула, пытаясь разглядеть на приближающейся остановке фигуру отца, но так никого и не различила. Свет плохой в вагоне, плохой на улице, и стекла старые и мутные. Кто бы их часто мыл по осени? Когда двери открылись, и новенькая вышла, я заметила, что никто ее не встречал. Мари завертела головой, и, словно зверек, быстро сунулась в темный угол остановки — не торчать на виду.
Не, ну на кой ляд мне это? В последний миг сунула руку в дверь и сморщилась от удара. Автоматика сработала, створки снова разошлись, и я вышла.
— Обычно он меня уже ждет в это время. Он заранее приходит.
Я огляделась, прислушалась. Пока трамвай далеко не уехал, только лязг и скрежет было слышно. Пытка для слуха, моментами как ножом по стеклу, до передергивания. Потом различились шумы из глубины района: солянка из очень далеких голосов и пьяного смеха. Выкрики, шорохи… не знаю, отдельно ничего не выделить, а все вместе неприятный фон, опасная и настораживающая атмосфера. Еще со светом беда — фонари один через три работают, на улице ноги можно переломать.
— Далеко живешь?
Вглубь, как во всех районах, уходили лучами улицы, где пешеходные, а где с трамвайным маршрутом. И везде они никак не назывались, только по номерам. Серединную иногда обзывали так без номера.
— На первой. — Мари махнула рукой. — Минут двадцать.
— Пошли, провожу. Заодно узнаем, чего твой отец так задержался.
Нехорошее у меня предчувствие. Взяло за шкирку и держит, из-за чего я нащупала в сумке свой нож и снова, как утром, стиснула рукоять, готовая к бою. Не скажу, что я любительница гулять по Казематному и знала здесь каждый уголок, ориентировалась потому, что планово все районы друг на друга походили.
На кой ляд мне это? Опять остатки прежней жизни, где глупая девочка лезет в пасть к тигру чтобы спасти другую глупую девочку? Я теперешняя, Тактио, должна ехать в вагоне, а не выпрыгивать из него. Погода еще дрянь, опять становится туманно и сыро до промозглости.
— Папа!
Мари первая различила темное пятно впереди, это я вертела головой и вглядывалась в любое возможное движение из-за углов дома или арок. Человек лежал кулем наполовину на тротуаре, наполовину на газоне. Вернее сказать, наполовину в луже потому что травы давно не было, сток вымыл яму, и за бордюром образовалось болотце из грязи и дождевой воды.
Не повезло дядьке. Вот дурак! Как бы ни было мало денег, в Трущобном надо селиться, а не в этом рассаднике!
