Я помню, как пришла устраиваться. Выбрала куда пойти, потому что объявление увидела, а работа нужна. Валентайн не знал в какую сторону смотреть, чувствовал себя в своем углу на своей же территории неуютно и явно сбивался с вопросами. Ему так сильно хотелось избавиться от моего общества, что он отказал буквально через минуту разговора. Я, в шутку, возразила: «Не, не уйду. Мне нужно место, и я буду работать здесь, я вас выбрала». А он вдруг заерзал и закивал: «Ладно, ладно, испытательный срок, а там Агни посмотрит и решит». Вот она великая сила красоты! Ну, еще и самоуверенности.
Я нормально работала, не халтурила, ко мне никаких претензий. Он еще не ушел из цеха и я бросила ему в спину:
— Мне нужно уйти в обед на пару часов.
Ваниль, так все работники называли начальника за глаза из-за сладкого, не мужского парфюма, обернулся коротко и закивал. Посмотрел внимательно на стопку заготовок к прошивке и буркнул:
— Норматив, главное, к концу смены сделай. А так — иди.
Когда ж мне он отказывал? Да никогда. Подозреваю, что за такое влияние половина теток пылала ненавистью и могла бы даже пустить слух, что я его любовница и потому такие поблажки, но с моим лицом и его робостью было бы глупо это утверждать. К тому же, я не наглела — не получала больше остальных, это Агни подтвердит, и никогда не злоупотребляла просьбами, если на самом деле не было очень надо.
А мне надо!
Я решила днем добраться до кладбища. Не только в гаражах я слышала, что месяц назад могильщик своими глазами видел Безымянного. Еще и в трамвае сплетней словила, что тот его не только в октябре, а вообще чуть ли не каждый месяц встречает на могилках. Списали на пьяные глюки мужичка, и желание славы, чтобы было, о чем болтать и клянчить горячительное. А ну — все правда? Мне раньше на таких свидетелей все равно было, но не теперь.
Я захотела отыскать Безымянного.
Может, и вправду влюбилась. Может, хотела побольше прикоснуться к тайнам нашего проклятого города и убедиться, что Грим не источник зла, как все про него говорят, а благородный мститель, спасатель, и вся его чудовищность направлена на борьбу со Слугами. Если он и бывает зол, то пылает праведным гневом. Развезло меня от прошлой встречи, думалось, что ничто не случайно, и сердце всякий раз екало, как вспоминала резкое худое лицо. Вот какого ляда мне так вдруг хотелось еще хоть раз почувствовать на себе его взгляд? Мечтать о том, что я взаимно запала ему в сердце, конечно, можно, но сидеть и ждать, когда он сам меня снова найдет, — точно не для меня.
