Кое-какой запас зерна у Серова был. Он как нормальный куркуль, предвидел ситуацию, когда что-нибудь может произойти и придется открывать кубышку, вот только на такой масштаб бедствия он не рассчитывал.
— И что делать с заготовленными дополнительно продуктами? Пускать в производство? — Уточнил Хоривид.
— Все что на зерне останавливай, — покачал головой Александр. — Переходим в режим жесткой экономии. В спирт перегоняем только то, что точно не получится сохранить до весны. Всякие нежные фрукты и ягоды. В продажу потихоньку начинай пускать старые запасы, с соответствующей ценой. Все равно, когда жрать нечего, деньги на дорогой алкоголь найдутся только у самых богатых, а они в любом случае заплатят столько, сколько мы запросим. Возвращаемся к аукционам, как в самом начале делали, только теперь придём «элитный» продукт для способных его оценить и оплатить гурманов.
Как уже говорилось, часть произведенной алкогольной продукции с самого начала Александр не продавал, а закладывал в весьма объемные подвалы под своим замком на выдержку в бочках. Это была одновременно и инвестиция на будущее — каждая такая бочка с течением времени становилась все дороже — и ликвидный резерв на черный день. И вот теперь такой день настал.
— Нужно будет проконтролировать, чтобы осенью забили весь скот, который не получится прокормить, — подала голос графиня. — А то крестьяне будут тянуть с этим до последнего, пытаясь сохранить поголовье, выкармливая скотину, отказывая себе в пище, а в итоге и животные зиму не переживут и люди погибнут. Так происходит каждый раз в неурожайные года.
— И как это можно проконтролировать? — Проворчал Реймос, — у нас крестьяне как ни крути — свободные люди, а скот — их собственность. Если упрутся — хрен там что объяснишь.
— Очень просто, — пожала плечами Элианна. — В конце осени нужно проехаться по селам и просто выкупить часть скота. Это даст нам запас мяса на зиму, а крестьянам — излишек кормов для прокорма оставшихся буренок. Прошу прощения господа…
Девушка встала с кресла и нетвердой походкой вышла из кабинета, провожаемая сочувственными взглядами остальных участников совещания. Несмотря на то, что срок беременности уже уверенно перевалил за половину, девушку все так же мучали токсикозы, обостренное обоняние, перемены настроения и прочие «радости» ее положения.
Серов даже начал беспокоиться по поводу здоровья жены и неродившегося ребенка и спросил об этом у Жерарда, который то и дело бегал приводить графиню в чувство.
