— О, боже мой. — Она сгибается пополам, хватаясь за живот и прикрывая свой разинутый рот. — Какая мерзость!
Её отец? Я не знаю, но секс в целом отвратительный. Ужасный. Невыносимый.
И желаемый.
Я покидаю их в гробовой тишине, и в течение первой половины дня улыбка не сходит с моих уст. По утрам занятия в Ле Мойн — пустяковое дело, которые состоят из самого простого блока базовых уроков, таких как английский язык и история, наука и математика, а также языки мира. По мере приближения полудня мы расходимся на час, чтобы пообедать и потренироваться перед тем, как сменить деятельность и направиться в специализированные классы.
Ежедневные упражнения и еда необходимы, как часть сбалансированного питания музыкантов, но прием пищи становится неудобством, учитывая, что у меня нет еды и денег.
Когда я стою у шкафчика в центре кампуса, мой живот урчит от голода, который покрыт слоем жесткого комка страха. Или волнения.
Нет, определенно волнения.
Я смотрю вниз на свое расписание.
Теория музыки.
Семинар фортепиано.
Мастер-класс по исполнению.
Частные уроки.
Остальная часть моего дня проходит в Кресент Холл. Кабинет 1А. Преподаватель: мистер Марсо.
Во время английской литературы я слышала, как некоторые девушки обсуждали, какой мистер Марсо сексуальный, но я так и не набралась смелости, чтобы побродить по Кресент Холлу.
Мои внутренности стягиваются в узел, пока я бормочу вслух: «Почему он должен быть мужчиной»?
Рядом со мной хлопает дверь шкафчика, и Элли смотрит мне под руку, чтобы взглянуть на расписание.
— Он очень симпатичный, Айвори.
Я оборачиваюсь к ней.
— Ты его видела?
— Мимолетно. — Она шмыгает своим маленьким мышиным носиком. — Почему мужской пол тебя так волнует?
Потому что мне комфортнее рядом с женщинами. Потому что они не подавляют меня мышцами и размерами. Потому что мужчины берут с силой. Они крадут у меня мое мужество, мою силу, мою уверенность. Потому что они заинтересованы только в одном, и это не является моей способностью проиграть последние такты Трансцендентного Этюда №2.
Но я не могу всем этим поделиться с Элли, моей милой, безобидной, воспитанной в строгой китайской семье подругой. Думаю, что могу называть ее так. Мы никогда не обсуждали это, но она всегда добра ко мне.
Я запихиваю расписание в свою сумку.
— Думаю, я ожидала кого-то вроде миссис Маккракен.
Может быть, мистер Марсо другой. Возможно, он добрый и безопасный, как папочка и Стоджи.
Элли примерно на голову ниже меня, рукой она приглаживает свои черные, как смоль, непослушные волосы, поднимаясь на носочки. Думаю, таким образом, она пытается вытянуться в росте, но в основном это выглядит так, будто ей нужно пописать. Она такая крошечная и милая, что мне так и хочется потянуть ее за хвостик. Что я собственно и делаю.
