Одета она была в какой-то бесформенный и безразмерный пуховик поверх простого суконного платья, словно снятого с какой-то старушки. Такие нелепые пуховики вошли в моду незадолго до моей изоляции. На ногах — резиновые сапоги. В каждой руке она держала по банке. В одной я разглядел квашеную капусту, в другой — что-то красноватое. Какое-то варенье.
Полная луна осветила через дверь остальные банки на полках погреба — они были либо пусты, либо… Похоже, давно она тут сидит.
— Не надо… — Тонкие бледные губы беззвучно открылись при взгляде на оружие.
— Не разбей. — Я протянул руку и принял у неё капусту — банка уже почти выскользнула из слабеющих пальцев.
Она продолжала нерешительно стоять на ступеньках, пока я не убрал обрез в импровизированную кобуру и не подал ей руку. Оказавшись снаружи, девочка ахнула, отшатнулась от трупов к стене и, споткнувшись о подстреленного, упала, зазвенев вареньем.
— Да ты ж дурища… Не разбила? Вставай!
Она продолжала испуганно пялиться на двух пацанов, которые были мертвы ещё до моего вмешательства.
Я проследил за её взглядом:
— Твои?
— Б…Братики… — Она резко выдохнула и беззвучно разревелась, размазывая по лицу пыль.
— Вы тут всё время прятались, что ли?
Девочка продолжала хлюпать и судорожно вздыхать:
— О… Они… Вышли…Ненадолго… Мне… Мне надо было… В туалет… — Она перевела зарёванный взгляд на сидящего рядом парня с дырой в животе, желая понять, обо что она споткнулась. Встретив его мёртвый и всё ещё удивлённый взгляд, она вскрикнула и отползла в угол.
— А тут как раз эти шакалята рыскали… — Я пнул гопника с отваливающейся челюстью.
Он, покачнувшись, будто бы состроил в ответ троллфейс.
— Ну тогда всё… — Накинув на плечо ружьё и подобрав варенье, я отправил банку в рюкзак, вслед за капустой. — Бывай!
— Как… Подождите! — Она мгновенно перестала рыдать, осознав, что сейчас останется с трупами наедине. — Вы уходите?
— Так же неотвратимо, как молодость, дорогуша. Или ты думала, что я тут щас вместе с тобой расплачусь, как спермотоксикозник какой? Считай меня противным бессердечным исключением. — Дверь закрылась у меня за спиной, оставив внутри судорожно шмыгающее несчастье.
Ещё скажи спасибо. Эти гаврики бы тебя не бросили. Такие у них в цене.
Весенняя слякоть дачного переулка симпатично поблескивала в свете полной луны. Где-то в конце переулка бормотали что-то бессвязное несколько жор. Видимо, тоже нежрамши, раз не спят.
А с противоположного конца улочки по направлению ко мне двигалась толпа недорослей, ощетинившаяся каким-то дрекольем. Человек десять. От нескольких мелких пятиклассников, до здоровенного лба, почти с меня ростом. Блядь.
