— Как закипит, подбрось полено побольше и иди в дом. К собаке не подходи.
Алина кивнула, продолжая заниматься примеркой, осторожно помещая натёртую ногу в очередной ботинок и прислушиваясь к ощущениям.
Закончив с растопкой, она вернулась в дом. Мы плотно закрыли все двери и печку, и быстренько утолили голод парой банок тушёнки и с рекордными темпами вычерпали всё варенье. Упаковав пустые банки в три полиэтиленовых пакета, я, на всякий случай отнёс их в погреб.
— Давайте я и ваши вещи постираю. Я умею. И не спорьте, я тоже должна делать что-то полезное! А то как кукла фарфоровая!
Должно быть, это тоже было выражение, позаимствованное у достопочтенной покойной бабушки. Вобщем-то я и не собирался спорить. После еды усталость накатилась с удвоенной силой и не хотелось делать вообще ничего, не то что сопротивляться благородному порыву несчастной девчонки.
Когда она ушла обратно в баню заниматься водными процедурами, я ещё некоторое время пытался бороться со сном, развлекая себя поиском возможных тайников. Исчерпав идеи и продрогнув без своего свитера, я разжёг печь и сел на пол, прислонившись к теплеющей кладке.
Поспать за последний десяток дней удавалось крайне мало. Уставшие глаза опухли и слипались. Стопы ломило, а мышцы ног никак не могли расслабиться, рефлекторно приходя в тонус и напрягаясь в такт многочисленным шагам, пройденным за эти дни. Руки болели от перенапряжения. А ведь я только в начале длинного пути… Хорошо хоть теперь байк есть… Бензина бы найти побольше… Приятно было вспомнить молодость и прокатиться сегодня… Ветер… Шум двигателя… Ур-р-р-р… У-р-р-р-р… Передо мной уходило под колесо дорога, а закатное солнце совсем не жгло глаза. По бокам проносились бескрайние поля — езжай куда хочешь, границ больше нет. Свобода… И сзади приятно обнимал кто-то очень тёплый, мягкий и родной… У-р-р-р…
Рокот двигателя усилился… Ох… Я что, уснул? А сколько времени прошло? Темно уже… Алина ещё в бане, что ли… Что-то до сих пор рокот в ушах… Да и не один… Стоп!
— А-ХАХАХАХАХА!!! Пиздец тебе, жора ебаный! И бляди твоей мразной тоже пиздец! Хотя, хы-хы-хы… Не сразу… Уж мы о ней позаботимся, не переживай! Ты то уже, небось, не можешь нихуя, бич позорный. — За подпёртой дверью заливался противным хохотом хозяин жилища. — Будете знать, как на Шуру Липовского напрыгивать, пидоры!
Всё ещё не проснувшись окончательно, я резко вскочил и чуть не свалился обратно — в глазах потемнело, и по краям зрения побежали искры. Голова словно вращалась.
