- Вот что, полковник, мы люди военные, нам не пристало играть в прятки и слюнтяйничать. Поэтому скажу вам прямо - ситуация изменилась. Вам пока лучше забыть о моем недавнем предложении.
- Да, сэр, - покорно и хмуро сказал Мейседон, он уже все понял и обнажать свои чувства не собирался.
Макмиллан выдержал длинную паузу, видимо, ожидая вопросов, но поскольку их не последовало, продолжил с прежней безапелляционностью:
- И виноваты в этом только вы сами! У вас какие-то семейные конфликты, вы грубо обращаетесь с женой и... ну, вы сами понимаете, что я хочу сказать, не так ли?
- Да, сэр.
- Вот и все, что я хотел сказать вам, полковник.
Мейседон поднялся.
- Я могу идти, сэр?
- Идите!
Мейседон повернулся и молча пошел к выходу. По-видимому, его выдержка, отнюдь не показное внутреннее достоинство произвели на генерала известное впечатление. Не исключено, что, поддавшись давлению или воздействию крупной взятки откуда-то со стороны, он испытывал и определенные угрызения совести. Во всяком случае, он окликнул полковника, и в его тоне не было прежней резкости и официальности.
- Мейседон!
Генри четко повернулся.
- Да, сэр?
- Должен сказать, что я по-прежнему остаюсь самого высокого мнения о ваших способностях и служебном рвении. Улаживайте свои личные дела, и мы еще вернемся к оставленному разговору.
- Благодарю вас, сэр.
- Желаю удачи!
Мейседон вернулся домой в самом мрачном и подавленном настроении. Идти с Сильвией на мировую? Просить пощады у Милтонов? Нет, это было ему не по силам! Он был для этого еще недостаточно плох. А может быть, недостаточно хорош? Как бы там ни было, будущее виделось ему в очень темном цвете, но... разве можно заранее предугадать, какие каверзы и штучки может выкинуть капризная Фортуна?
- Вас ждут, - сказала ему чернокожая служанка со своей обычной невозмутимостью.
Сердце Мейседона колыхнулось.
- Кто? - Этот вопрос вырвался сам собой. Генри не хотел видеть Сильвию, но при мысли, что она не выдержала и пришла объясниться, он испытал неожиданную радость и торжество.
- Старый масса Милтон.
Мейседон не поверил и подумал, что она что-то путает. Но все было правильно: в гостиной перед электрическим камином, который, за исключением дыма и пламени, был достаточно хорошей подделкой под настоящий, сидел Эдуард Милтон.
- Здравствуй, сынок, - спокойно сказал он, обернувшись на звук шагов полковника. - Я специально прилетел, чтобы поговорить с тобой. Завтра же я вылетаю обратно.
