В этот вечер старик был не похож на самого себя. Какой-то не такой! Сначала Мейседон не понимал, в чем тут дело, но потом догадался, что Милтона что-то беспокоит, тревожит. Судя по всему, он говорил иногда об одном, а думал о другом. Милтон вдруг умолкал, точно теряя нить рассуждении, поправлял дрова в камине и после порядочной паузы не без некоторого затруднения возвращался к начатой мысли. В одну из таких затянувшихся пауз старик досадливо тряхнул головой, точно прогоняя надоедливую муху, и без всякой связи с предыдущей мыслью вдруг спросил:
- Послушайте, Генри, ответьте мне откровенно. Как вы, собственно, относитесь к эмансипации?
Ошарашенный этим неожиданным вопросом, Мейседон ответил не сразу и довольно уклончиво:
- Я полагаю, что женщины имеют право на известную самостоятельность и равноправие.
Старик сердито взглянул на него.
- Это ваше убеждение? Или вы это брякнули просто так, чтобы отделаться от меня?
Мейседон снова задумался, мысленно пожалев о том, что не курит: когда человек берет сигарету и щелкает зажигалкой, пауза не кажется столь длинной и неловкой. Но Милтон ждал, не выказывая ни малейшего признака нетерпения, и полковник приободрился:
- Честно говоря, - медленно проговорил он, - я никогда не размышлял серьезно об этой проблеме. Но, как мне представляется, эмансипация влияние времени. Всеобщая грамотность, атомная энергия, повсеместное внедрение компьютеров, эмансипация - все это разные стороны одного и того же процесса.
- Добавьте сюда разврат, алкоголизм, наркоманию, гомосексуализм - и картина будет полной, - саркастически заметил старик.
- Все это уже было, - миролюбиво заметил Мейседон. - Было и в Ватикане, и при французском королевском дворе, и в русской императорской столице. Только то, что раньше было доступно лишь избранным, теперь доступно почти всем, во всяком случае, в нашей стране. Разве удивительно, что люди немного ошалели?
- Вот именно, ошалели, - мрачно подтвердил Милтон. - Особенно эти самые эмансипированные дамы.
Он хлебнул глоток, поморщился и спросил:
- Вам не кажется, что это пойло сегодня слишком горчит?
Мейседон отпил из своего бокала.
- По-моему, вкус обычный.
- А мне чудится горечь. - Старик сделал еще глоток, поморщился, отставил бокал в сторону и вдруг спросил: - Послушайте, Генри, а почему, собственно, у вас с Сильвией нет детей?
По лицу Мейседона бизнесмен понял, что этот вопрос ему неприятен, а поэтому поспешил добавить:
