Котик, где ты?
Стороной текло время. Мурлов его не ощущал. Мозг где-то на периферии отмечал скрипы половиц и перекрытий, потрескивания и шорохи, сокращения сердца, крохотные смещения позвонков, затекание мышц. Мурлов смотрел на блюдце. На распрямляющиеся травинки. На мошку, усевшуюся на кружок сосиски. Не всякие посвященные достигали такого уровня медитации.
Ко-отик.
Ах, рыжая тень возникла на границе света! Мурлов с трудом подавил желание тут же вскочить с места. Восторг, чистый восторг! Явился! Что ты, Валя! Куда ты? Мурашки забегали по рукам. Сидим, Валя!
Кот, пробравшийся на участок сквозь низкую щель в ограде, переступил передними лапами. Крупный, рыжий. Морда наглая. Зверь! Мурлов, вбирая животное глазами, наполнялся бурлящей радостью. Ну, теперь все. Теперь ты мой, братец. Тут бы и станцевать, но нельзя, нельзя.
Шевеля ушами, кот сделал шаг к блюдцу. Морда его, принюхиваясь, пошла вниз. Второй шаг. Третий. Кот замер. Конечно, это чужое, мысленно заговорил с ним Мурлов. Мясо, зачем-то выставленное во двор. Но это пока не ловушка. Нет-нет, пока нет, можешь быть спокоен. Угощайся.
Кот, словно услышав его, подобрался к блюдцу и ухватил грудинку. Честное слово, Мурлов чуть не заорал. Разборчивый! Сосиски побоку! Он смотрел, как, прижавшись к земле, рыжая тварь торопливо расправляется с приманкой, и уже представлял, что будет завтра, послезавтра, еще через день.
Встревоженный каким-то звуком, кот вдруг одним прыжком отскочил от блюдца со шматком мяса в пасти. Желто-зеленый взгляд сделался диким. Мгновение — и кот, выгнув спину, брызнул в кусты. Чуть наклонившись, Мурлов увидел, как животное выбралось за ограду, молнией юркнув обратно в щель. Красавчик!
Ну и хорошо. Мурлов потянулся, вскинул руки, повертел головой, вызывая хруст в шейных позвонках.
Часы показывали почти двенадцать. Не так уж и долго он сегодня просидел. Меньше трех часов. Но был вознагражден, да, вознагражден. Ко всем терпеливым людям так или иначе приходит успех. Это, если хотите, правило номер три.
Ежась, Мурлов голышом вышел на участок, собрал в блюдце разбросанные котом частички мяса и стряс все в мусорное ведро.
Заснул он, как младенец.
Следующие дни Мурлов прожил упоительной двойной жизнью. С утра он был простой дачник, садовод, обитатель пригорода, не обремененный городскими заботами и делами. Он возился на участке, обходил свои сотки дозором, готовил еду, смотрел телевизор, сидел в сети, ходил за хлебом и выпечкой в магазинчик, притулившийся у остановки, и относил мусор в поставленный у въезда контейнер.
