Убийца моего бедного, моего веселого мальчика не успел скрыться с места преступления. Он замер от поворота моей головы, невысокий, худой, в джинсах, в темной футболке и в черной матерчатой маске, которые, здесь кажется, называются «пасамонтанами». Нож в его руке был весь в крови.
Я зарычала. Клянусь Богом, я почувствовала себя диким зверем, я была способна разорвать негодяя голыми руками.
«Ты-ы-ы!».
Ярость подняла меня на ноги. В глазах убийцы плеснул ужас, но не от того, что он натворил, а от того, что над ним могла учинить я. Он резко развернулся и, подтянувшись, забросил ногу на забор.
Я завизжала. Боль пронзила меня. Боль от того, что убийца избежит моего наказания, была настолько сильна, что мне показалось, будто и меня в район печени пырнули ножом.
«Куда-а-а!».
Небеса не разверзлись, молния не пала карающим разрядом, убийца перевалился на дорожку позади двора. Я услышала, как он неловко упал, как звякнул нож.
«Стой!».
— Вероника… — сказал Лемгюйс.
— Я побежала за ним, — продолжила Вероника. — В заборе была калитка, убийца о ней то ли не знал, то ли просто не успел воспользоваться. Я чуть не сорвала ее с петель. Бум! Но ублюдок уже успел подняться и устремиться прочь, в сторону улицы, расцвеченной фонарями и вывесками. Отпечаток окровавленных пальцев на сером асфальте промелькнул под моими ногами. Я почти нагнала убийцу, но он неожиданно прибавил в скорости на повороте, а я сильно ударилась о забор плечом.
И снова зарычала.
— Все, Вероника, все, — сказал Лемгюйс, — вы спите, все хорошо, убийство Тритона осталось в прошлом…
— Я не сдалась… — тихо произнесла Вероника, — я…
Лемгюйс шагнул к женщине.
— Тише, все прошло, вы спите, спите, — он коснулся ее волос, в последний момент не решившись погладить.
— Я сплю, — помедлив, повторила Вероника.
По щеке ее скатилась мутная слеза.
— Да. Вы спите.
Лемгюйс поймал в ладонь левую грудь Вероники и помял ее сквозь ткань платья. Невинная забава. Сдавить, отпустить, сдавить.
— На счет «три» вы проснетесь и откроете глаза, — сказал он, наклоняясь к самому уху женщины. — Вы будете чувствовать себя посвежевшей и бодрой, словно обновленной, и воспоминания о смерти Тритона больше не потревожат вас. Вы снова почувствуете вкус к жизни. Слушайте мой голос. Следуйте моему голосу. Раз. Река памяти медленно-медленно несет вас обратно в кресло, в настоящее. Все неприятное остается позади, тускнеет, лишается темных, опасных красок. Два. Новый, свежий воздух стремится в ваши легкие. Вдохните его. Впустите его в новую себя.
